В Большом зале Московского дома музыки состоялся концерт-закрытие Пасхального фестиваля. Рассказывает ВАРВАРА Ъ-ТУРОВА.
Тот факт, что Пасхальный фестиваль Валерия Гергиева стал крупнейшим событием в музыкальной жизни Москвы (а теперь и за ее пределами), ни у кого сомнений уже не вызывает. Ни аристократические "Декабрьские вечера", ни богатый на звезд фестиваль Владимира Спивакова, ни сияющий светскостью "Черешневый лес" не идут ни в какое сравнение с тем марафоном, который уже в третий раз устроил в столице лидер Мариинки. Неутомимость Валерия Гергиева может сравниться лишь с работоспособностью его же музыкантов. Мариинцы провели в дороге около 60 часов, переезжая с симфоническими программами из города в город и в общей сложности проехав за несколько дней более 3 тыс. километров. Благодаря этому лучший оркестр страны можно было услышать дважды за один день — к примеру, в час дня в Ярославле и в семь вечера в Костроме. Можно лишь догадываться, откуда берутся силы на "Жизнь за царя" Михаила Глинки после выматывающего переезда на автобусе.
Региональная программа стала главной гордостью авторов нынешнего фестиваля. И действительно, если концертную жизнь, к примеру, Нижнего Новгорода можно считать более или менее удовлетворительной, то Рязани, Твери и Костроме повезло куда меньше — график гастролей интересных музыкантов крайне скуп.
Но и избалованной в последние месяцы столице было чему удивляться. Впервые в столице скрипачка Виктория Муллова, уже ставшая постоянным участником фестиваля, играла на жильных струнах. Ее невероятной силы и глубины трактовку знаменитой "Чаконы" из Второй партиты Иоганна Себастьяна Баха в Москве наверняка забудут не скоро. Цикл "Дни Баха в Москве" вообще стал одной из самых интересных находок авторов фестиваля. Наиболее актуальные, но очень разные трактовки баховских опусов представили гобоист Алексей Огринчук, пианист Владимир Фельцман (см. Ъ от 23 апреля), молодое сопрано Джоан Ланн, в последний момент приехавшая на замену заболевшей звезде баховского пения Рут Цизак.
Симфонические программы впечатлили фантастическим качеством звучания мариинского оркестра, к которому уже, кажется, надо было бы и привыкнуть, но которому после концертов большинства оркестров столичных нельзя не изумиться. Симфонии Прокофьева и Рахманинова, концерты Стравинского, Шостаковича и Сибелиуса, симфонические пьесы Равеля — все было сыграно оркестром так, что оставалось лишь вглядываться в движения скрипачей, чтобы поверить, что с такой скоростью и таким качеством играют здесь и сейчас, что это не ускоренная фонограмма. И как ни парадоксально, именно это — единственное, в чем можно упрекнуть оркестр маэстро Гергиева. Его духовики, его темпы, его forte отдают чем-то просто-таки дьявольским, с бала у Воланда,— в реальной жизни так не играют. И в общем-то, в чем смысл подобных экспериментов над оркестрантами, публикой и музыкой, не совсем ясно. Когда на бис на закрытии фестиваля оркестр заиграл "Танец" из оперы "Снегурочка" Николая Римского-Корсакова, бешеный темп поглотил и обаятельные отзвуки русских притопов-прихлопов, и веселых духовых, и озорных ударных. Не осталось от "Танца" ничего, кроме ощущения абсурдности происходящего.
Ассоциации с булгаковским балом — частое дело на концертах элегантного и загадочного Валерия Гергиева, но в "Вальсе" Мориса Равеля они достигли какой-то просто-таки болезненной яркости. Гастролировавший недавно в столице маститый дирижер Мишель Плассон, считающийся в мире одним из лучших интерпретаторов французской музыки и также исполнявший "Вальс", показался теперь, по сравнению с господином Гергиевым, наивным мальчиком, не имеющим и представления о том, что такое настоящий вальс, с кокетством, изяществом, блеском и полной невозможностью остановиться. От "Вальса" Валерия Гергиева шла кругом голова, и, как ни странно, небольшая хитовая пьеса оказалась сильнее, чем сыгранные на фестивале и симфонии Прокофьева, и "Чародейка" Чайковского, и два концерта Стравинского — скрипичный и фортепианно-духовой.
Фестиваль завершен, оркестр и маэстро уехали домой, в Мариинский театр, где в качестве точки к московскому фестивалю дадут "Снегурочку". А в столице до следующей весны будет периодически всплывать в голове именно "раз-два-три, раз-два-три" и безупречный жест маэстро.