О премьере оперы рассказывает Сергей Ходнев
Большую часть "Огненного ангела" Сергей Прокофьев написал, находясь в Баварии, и это несомненно имело определенное значение для оперы, действие которой разворачивается в Германии. Причем в Германии XVI века, в жутковатую эпоху Лютера, охоты на ведьм, крестьянских войн и легендарного доктора Фауста. А из-за плеч Сергея Прокофьева, который сам и либретто к опере писал, маячит другая приметная и совсем московская фигура — Валерий Брюсов. Это он написал в 1907-м роман "Огненный ангел", которым Прокофьев так впечатлился. А до Прокофьева, в конце 1900-х, от "Ангела" буквально ходила ходуном художественная общественность Москвы и Петербурга. Не без оснований ходила — книга и сейчас способна впечатлять не только специалистов-словесников, но и широкого читателя. Великолепная по точности историческая фактура, стилизация под старинную рукопись, житейская и интеллектуальная остросюжетность, масса мистики и всамделишного ужаса и, конечно, изрядная доза пикантности. Причем любовная линия перелилась в роман из реальности. Главная героиня романа (а затем и оперы) Рената, изломанная декадентка, одержимая истеричными поисками мистического Огненного ангела (каковые поиски и приводят ее к смерти на инквизиторском костре), срисована с возлюбленной Брюсова — Нины Петровской. А главный герой (в книге — еще и рассказчик), гуманист-рыцарь Рупрехт, безбоязненно касающийся всякого рода оккультных тайн,— это в некотором смысле сам Валерий Яковлевич Брюсов.Для Прокофьева эти подробности были уже не так существенны (хотя оба прототипа на момент создания оперы были еще живы). Брюсов в своем романе с научной хладностью препарировал феномен женской истерии. Прокофьевская Рената тоже мечется, мучается и мучает окружающих, но вырисована не по-брюсовски — скорее уж в духе экспрессионизма, который как раз уже начал к тому времени тиражировать сходные сомнамбулическо-горячечные женские типы. Впрочем, взвинченная и болезненная атмосфера, разряжающаяся то каким-то мистическим блудом, а то и инквизиторским костром, в опере сохранена и даже преумножена. Второстепенные персонажи, педантично выписанные в романе по подлинным источникам, в опере опущены. Зато Фауст с Мефистофелем поданы даже более выпукло, что придает "Огненному ангелу" массу перекличек и с самим Гете, и с оперными перепевами его "Фауста".
Ставить "Ангела" в Большом (постановка эта, кстати сказать, для театра первая) вновь приехал тандем, с помпой и блеском осуществивший в прошлом году постановку "Турандот": режиссер Франческа Замбелло и Георгий Цыпин, художник-сценограф с мировой славой. И на сей раз их яркому, энергичному радикализму есть где разгуляться — причем даже без утомительных поисков новаторских концепций: экспрессионистский колорит, либретто по модернистскому роману, космическая борьба сил тьмы и сил света в одной отдельно взятой душе. Ну чего еще надо, в самом деле?