премьера театр
На сцене столичного Театра имени Маяковского театральное агентство "Бал Аст" Ирины Апексимовой представило премьеру спектакля по знаменитой мелодраме Александра Дюма-сына "Дама с камелиями". Метаморфозам жанра удивлялся РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ.
Предыдущей работой компании Ирины Апексимовой была "Кармен" в постановке Романа Виктюка. Помимо известного по новелле Мериме сюжета с любовью, смертью и страстями там было много танцев и подтанцовок, много знаменитой и громкой музыки из одноименной оперы Бизе. Щедро была разлита в воздухе фирменная томность режиссера, а жанр назывался "пластико-драматическим". Нельзя сказать, что спектакль имел большой успех, но антрепренерша Апексимова, видимо, посчитала опыт удачным. Иначе с чего бы новая постановка агентства была приготовлена по тому же самому рецепту?
Центральная женская роль — условие простительное, все-таки компания принадлежит известной актрисе в расцвете сил. История должна быть с разбитой любовью и заканчиваться смертью — "Дама с камелиями" Александра Дюма-сына вполне подходит, и вот падшую женщину Маргариту Готье играет Ирина Апексимова. Джузеппе Верди написал по мотивам этой пьесы гениальную оперу "Травиата", так что проблема музыкального оформления решена больше ста лет назад. Поскольку решено продолжить "поиски синтеза драмы, музыки и пластики", приглашается хореограф Альберт Альберт, известный как работами в contemporary dance, так и в драматическом театре. И даже на роль любовника героини из "Кармен" перекочевывает молодой фактурный актер Дмитрий Жойдик — там он был одним из двух ипостасей Хозе, а здесь становится Арманом Дювалем, любовь к которому заставляет героиню изменить свою жизнь, с которым потом Маргарита вынуждена порвать, и, успев примириться с которым в финале пьесы, она умирает от чахотки.
Все бы ничего, но есть две проблемы. Между Мериме и спектаклем "Кармен" была писательница Людмила Улицкая, написавшая пьесу, которую изрядно сдобрила мистикой и загадочностью. В новой работе никаких посредников нет, поскольку месье Дюма-фис написал собственно пьесу. Поэтому манерное, томное, надменно-символистское действо приходится выжимать непосредственно из мелодрамы. Для Романа Виктюка, возможно, это бы стало плевым делом, но "Даму с камелиями" ставит не он, а мхатовский режиссер Николай Скорик. В роли господина Виктюка он явно чувствует себя не в своей тарелке. Ни обнаженных по пояс юношей, ни настоящего, незаемного (хоть бы теперь уже и смешного) виктюковского декадентства тут нет — все-таки не тот у господина Скорика кураж.
А в остальном вот так: на фоне экономных черно-белых декораций актеры разговаривают обесцвеченными голосами, микрофоны разносят по залу не только слова, но и шум платьев, и звук дыхания; в первом акте танцоры время от времени набегают сбоку, чтобы смешать и скрыть главных героев истории, во втором акте хореография создает фон действию — массовка выделывает фигуры вокруг длинного игрального стола в глубине сцены. Решающие объяснения совсем страшны: в черном кабинете на фоне шелестящего черного занавеса в черных костюмах ходят персонажи с пустыми черными глазами и холодными черными словами выясняют отношения. Будто действительно играют какую-то мистическую или символистскую драму не Дюма-сына, а Леонида Андреева или даже Метерлинка. Потом Маргарита Готье будет лежать на голой деревянной кровати, будто на вокзальной скамейке, а в конце не угаснет на руках возлюбленного, а уйдет в красное маковое поле, высаженное на фоне буйных красок импрессионизма,— первого (и последнего) яркого пятна, возникшего в спектакле.
Понять бы одну вещь: зачем корежить готовый продукт? "Дама с камелиями" — чистейшей мелодрамы чистейший образец. Жанр, конечно, глуповатый, буржуазный и бульварный, но народом по праву любимый. (И совсем не противопоказанный серьезным художникам: сам Мейерхольд поставил по этой пьесе один из самых знаменитых своих спектаклей.) Публика должна слезами обливаться над несладкой судьбой бедной женщины, над разбитой ее любовью. На предсмертном объяснении Армана и Маргариты женщины в зале должны всхлипывать — а иначе зачем огород городить? Но так все заглушить и одновременно засушить, заморочить и заморозить, чтобы к собственно сюжету зритель продирался с трудом,— это надо очень постараться.
Стремление к эксперименту в антрепризе похвально. Но ей Богу, все эти якобы синтетические танцы-шепоты-крики в данном случае были заранее обречены. Да и вообще, актерская природа Ирины Апексимовой мало подходит для социально-критической мелодрамы. Насмешливая и чуть надменная, по определению сильная, она, действительно, может быть загадочной женщиной, может быть даже женщиной роковой, но пожалеть ее героиню невозможно. Ей бы не жертву болезни играть, а саму госпожу Смерть. Может, кстати, это и было стержневой концепцией новой "Дамы с камелиями"?