Фонд «Русь сидящая» требует проверить сообщения о «рабских условиях труда» в мордовской ИК-2. Ранее одна из осужденных пожаловалась адвокату на многочисленные переработки и постоянные наказания. После этого администрация колонии дважды не допустила защитника к женщине, утверждая при этом, что она сама отказывается от встречи. Правозащитники опасаются, что на заключенную оказывается давление.
Правозащитники утверждают, что заказчики не интересуются условиями труда заключенных
Фото: Дмитрий Лебедев, Коммерсантъ / купить фото
Правозащитники утверждают, что заказчики не интересуются условиями труда заключенных
Фото: Дмитрий Лебедев, Коммерсантъ / купить фото
На ситуацию в колонии пожаловалась заключенная Анна Гайдукова (в 2014 году осуждена на девять лет по «наркотической» ст. 228 УК). Осенью 2020 года она рассказала священнику, что новое руководство ИК-2 ввело «рабские условия труда» на швейном производстве. Тот обратился к «Руси сидящей» (проект Благотворительного фонда помощи осужденным и их семьям, внесен в реестр так называемых иностранных агентов).
В ноябре Анну Гайдукову по состоянию здоровья направили в лечебно-профилактическое учреждение (ЛПУ ФСИН) №21. Сотрудничающий с «Русью сидящей» адвокат Даниил Берман приехал в Мордовию и смог встретиться с женщиной в больнице. «Всех заключенных незаконно заставляют работать без выходных и праздников. Перед нами поставлена задача за неделю изготовить 600 полных костюмов для работников РЖД (штаны, куртка, капюшон и пр.). Это примерно 120 костюмов в день,— говорится в письменных показаниях госпожи Гайдуковой (есть у “Ъ”).— Поскольку в колонии сейчас 160–170 заключенных, это очень большая нагрузка». Чтобы выполнить план, утверждает она, «примерно в 18 часов каждый день администрация колонии отключает видеонаблюдение, чтобы не было видно, что все заключенные находятся в цехах». В результате женщины вынуждены трудиться с восьми утра до девяти вечера, причем на обед выделяют десять минут, а в туалет выпускают раз в день. Месячная зарплата работниц составляет всего 11 тыс. руб., а после вычета «за коммунальные услуги и налоги» им остается не более 5 тыс. руб. Не сумевшие выполнить план получают 400–500 руб.
Анна Гайдукова утверждает, что направляла жалобы, но их вернули обратно в колонию, после чего женщину избили и угрожали «сгноить в СУС» (строгие условия содержания).
Через две недели Даниил Берман снова приехал в ЛПУ-21 и узнал, что его подзащитную срочно вернули в колонию. Там им встретиться не удалось. «4 декабря после нескольких часов ожидания в ИК-2 мне вынесли бумажку, где якобы рукой Анны Гайдуковой был написан отказ от встречи с адвокатом,— рассказал господин Берман.— Я потребовал, чтобы она лично подтвердила написанное, но сотрудники колонии отказали». 24 декабря защитник снова приехал в ИК-2 — в этот раз ему удалось увидеть начальника колонии Вячеслава Кимяева. «Узнав, что я адвокат и пришел на встречу с Анной Гайдуковой, он разволновался и закрылся в своем кабинете,— утверждает Даниил Берман.— После чего мне вынесли бумажку с якобы отказом заключенной от встречи. Причем бумажку не дали даже прочитать — об ее содержании мне сообщили устно».
Юрист «Руси сидящей» Ольга Подоплелова рассказала “Ъ”, что заключенных, пытающихся придать огласке нарушения в колониях, часто лишают помощи адвокатов. По словам юриста, их могут запугивать или, наоборот, пообещать УДО — и в результате человек подписывает отказ от свидания с адвокатом. «Во время пандемии ситуация только усугубилась,— говорит госпожа Подоплелова.— После бунта в Ангарской ИК-15 адвокатов не допускали к заключенным, ссылаясь на карантин. Потом прокуратура признала это незаконным, но за время обжалования с заключенным могут сделать что угодно».
Показания Анны Гайдуковой подтвердила правозащитникам бывшая заключенная Алеся Бондаренко, которая отбывала срок в той же колонии до ноября 2020 года.
«В ИК-2 заставляют работать по 12–14 часов в швейном цехе, в том числе и в выходные дни,— рассказала она.— Сотрудники говорят, что никто не запрещает ходить в туалет, но если кто-то идет в туалет в неположенное время, то наказывают всю бригаду. К работе также привлекают осужденных с детьми. В случае невыполнения плана сотрудники не отпускают после смены к ребенку, а заставляют работать».
В исследовании «Руси сидящей» за 2019 год утверждается: 52% опрошенных заключенных и освободившихся граждан либо сами сталкивались с рабскими условиями труда, либо знают тех, кто сталкивался. Кроме того, фонд регулярно получает жалобы на нереалистичные нормы, мизерную оплату труда и несоблюдение требований безопасности. «В основном такая информация поступает через родственников, а в письмах — в очень обтекаемом виде,— говорит госпожа Подоплелова.— Например, заключенные пишут, что "работают много, а зарплата — несколько сотен рублей". Более полные жалобы рискуют не пройти тюремную цензуру». Она подчеркивает, что в случае со швейным производством заказчиками у колоний чаще всего выступают госорганы и компании с государственным участием.
«Единственный их интерес — за минимальные деньги получить максимум продукции,— говорит юрист.— У них нет никакой политики и требований проверки того, в каких условиях над их заказом трудятся люди».
В конце декабря “Ъ” направил запрос в ОАО РЖД с просьбой рассказать об условиях сотрудничества с мордовской ИК-2, объемах заказов по пошиву униформы и возможностях компании контролировать процесс производства. В РЖД редакции пока не ответили. Начальник ИК-2 Вячеслав Кимяев также не ответил на запрос “Ъ” о жалобах заключенных и недопуске адвоката. В свою очередь, начальник мордовского управления ФСИН Леонид Мустайкин заявил “Ъ”, что «осужденная Гайдукова отказалась от встречи с адвокатом Берманом, о чем имеется заявление в личном деле». Также глава республиканской ФСИН утверждает, что «продолжительность рабочего дня» в ИК-2 «соответствует требованиям» ст. 91 ТК РФ и ст. 104 УИК РФ: «Работа в промышленной зоне организована в одну смену — с 8:30 до 17:00 с получасовым перерывом на обед».
Региональный омбудсмен Валерий Левин сообщил “Ъ”, что не может лично встретиться с Анной Гайдуковой из-за карантина.
По словам уполномоченного, в УФСИН ему пояснили, что женщина отказалась от встречи якобы потому, что адвокат нарушил договоренности: «обещал (женщине) привезти нотариуса, а приехал один».
Господин Левин утверждает, что Анна Гайдукова «свободно и добровольно» может письменно пожаловаться ему на нарушение трудовых прав.
Даниил Берман считает, что омбудсмен «вместо того, чтобы встретиться с заключенной и выяснить, в чем причина недопуска адвоката, фактически встал на защиту ФСИН, а не заключенной». «Мы планировали устроить встречу Гайдуковой с нотариусом для оформления доверенности, но это было не срочно, и привезти его она не просила,— сказал адвокат “Ъ”.— Кроме того, как без встречи со мной она узнала, что я приехал без нотариуса? В любом случае вряд ли человек в ее положении добровольно отказался бы от встречи с адвокатом. Это все явно какое-то оперское творчество». Адвокат уже обратился в Генпрокуратуру, прокуратуру Мордовии, ФСИН РФ и УФСИН по Республике Мордовия. Также он намерен обжаловать недопуски в суде.
Напомним, что участница Pussy Riot Надежда Толоконникова, отбывавшая наказание в мордовской ИК-14, публично заявила о рабских условиях труда в 2013 году. Позже ФСИН признала ее правоту: в декабре 2018 года против начальника ИК-14 Юрия Куприянова возбудили уголовное дело о превышении должностных полномочий (ч. 1 ст. 286) и служебном подлоге (ч. 1 ст. 292 УК). Потерпевшими признали 210 женщин-заключенных.