Уходящий год оказался для Госдумы одним из самых продуктивных. Депутаты обновили Конституцию, одобрили первую порцию вытекающих из нее законов, привели законодательство в соответствие с новыми коронавирусными реалиями и даже поздравили политически активных россиян с Новым годом очередной порцией запретов и ужесточений. Припоминая достижения законодателей, Мария Макутина убедилась: единственное, что у них не вышло,— это избежать сравнений с казалось бы забытыми временами «бешеного принтера».
Фото: Ирина Бужор, Коммерсантъ / купить фото
Фото: Ирина Бужор, Коммерсантъ / купить фото
Новые выборы в Госдуму только через девять месяцев, но в уходящем году о них было столько разговоров, словно они уже прошли или совсем скоро начнутся. Так, кстати, и случилось бы, поддержи 10 марта Владимир Путин инициативу депутата Александра Карелина, который, молча просидев в Думе 20 лет, вдруг впервые взял слово на заседании при обсуждении конституционных поправок и предложил распустить нижнюю палату парламента и провести досрочные выборы.
Впрочем, осталось не до конца ясным, что же в итоге остановило этот сценарий, то ли несговорчивость КПРФ, то ли коронавирус, то ли реформа Конституции, требовавшая вслед за общероссийским голосованием еще и принятия доброй сотни законов в ее развитие.
Но под конец года обнаружился и еще один аргумент за отказ от досрочных выборов: как бы власти в таком случае обошлись без серии запретительных законопроектов, которые полились под конец года как из рога изобилия?
Эта серия, конечно, подпортила имидж Думы, который ее председатель Вячеслав Володин с 2016 года так усердно пытался «отмыть» от славы «бешеного принтера» 2012–2013 годов и более раннего «не места для дискуссий». Даже самое явное достижение спикера — повышение депутатской дисциплины в части посещаемости заседаний — оказалось нивелировано коронавирусом. Господин Володин теперь сам настоятельно просил коллег преклонного возраста и тех, кто имеет хронические заболевания, перейти на удаленку, а думские мероприятия проводить онлайн. Пандемия поставила под большой вопрос и утверждение спикера о том, что «Дума — самый открытый орган власти»: число посетителей здания на Охотном Ряду, включая журналистов, было значительно сокращено.
Мария Макутина
Фото: Юрий Мартьянов, Коммерсантъ
Мария Макутина
Фото: Юрий Мартьянов, Коммерсантъ
Парламентские дискуссии с введением карантина тоже были сведены к минимуму. По решению совета палаты отменялись политические выступления депутатов в начале пленарных заседаний и сокращалось число вопросов, которые они могли задавать при обсуждении законопроектов. А недовольным этими фактами оппозиционерам приходилось порой с боем добиваться возможности высказаться.
Карантинный подход сказался и на работе комитетов.
Например, в одном из ключевых комитетов — по госстроительству и законодательству — даже самые важные и резонансные законопроекты рассматривались путем опроса, без обсуждения, а порой и без уведомления некоторых его членов. Прекратить эту практику не смог даже спикер, хотя не раз публично высказывал на этот счет свое недовольство.
Не устояло под напором коронавируса и одно из главных достижений в борьбе с образом «бешеного принтера». В 2017 году в думский регламент внесли поправки, разрешавшие рассматривать законопроекты в один день сразу в нескольких чтениях только в исключительных случаях. Но уже в конце марта 2020 года на сайте Думы появилась новость, что сам спикер заявил о рассмотрении сразу в трех чтениях законопроектов, которых «ждут наши граждане», о введении повышенной ответственности за нарушение карантина.
А конец уходящего года ознаменовался настоящим фейерверком запретительных инициатив, которые одна за другой вносились единороссами в ноябре—декабре и принимались уже под занавес осенней сессии.
Они существенно ужесточили правила проведения митингов и расширили круг «иностранных агентов», позволив включать в их число и общественные организации без образования юрлица, и даже обычных граждан, отметившихся хоть какой-нибудь политической деятельностью и получающих деньги из-за рубежа. Особенно отличился депутат Дмитрий Вяткин, который в 2012 году был одним из авторов многих «драконовских» законов, принимавшихся по следам массовых протестов 2011–2012 годов и «болотного дела». С конца ноября единоросс внес восемь законопроектов, которые оппозиция расценила как желание власти обезопасить себя от «белорусского сценария».
Его однопартийцы Сергей Боярский и Александр Хинштейн достали из-под думского сукна законопроект 2017 года о регулировании социальных сетей: три года назад его сочли слишком спорным. Но сейчас поправки, требующие от соцсетей под угрозой многомиллионных штрафов находить и блокировать нежелательную информацию (включая оскорбление власти и призывы к несанкционированным акциям), были приняты все в том же ускоренном порядке.
Подводя итоги осенней сессии, Вячеслав Володин не без гордости сравнивал нашу нижнюю палату с европейскими парламентами, которые из-за коронавируса «ушли на карантин и так и не возвращались», тогда как Дума приняла в этом году даже больше законов, чем в прошлом. Но многим «осчастливленным» депутатами россиянам чаще приходили в голову другие сравнения — например, со сказками братьев Гримм. Правда, на наших законодателей даже многократно произнесенное заклинание «Горшочек, не вари!» так и не подействовало.
Заседали реже, болели чаще, вносили больше, разрешали меньше
Как поработала Госдума в осеннюю сессию 2020 года