концерт эстрада
Нет в России сегодня человека, лучше манипулирующего медиаобразами, чем музыкальный продюсер Максим Фадеев. Но и его иногда заносит. В этом убедился БОРИС Ъ-БАРАБАНОВ, побывав на выступлении певицы Кати Лель в ГЦКЗ "Россия".
Никто не сомневался в том, что концерты Кати Лель в "России" ждет успех. В течение последнего года в продвижение нового продукта под старым именем было вложено столько сил и средств, что эти усилия не могли не возыметь должного эффекта. Получив заказ на реанимацию почти забытой певицы, которая шесть лет безуспешно билась за свое место на музыкальном олимпе и достигла лишь того, что стала чуть ли не символом "проплаченной" российской эстрады, продюсер и композитор Максим Фадеев словно решил окончательно вбить осиновый кол в грудь кондовой российской эстрады "для взрослых". Вооружившись новейшими технологиями создания брэнда, он не просто записал Кате новый альбом (в целом не самых выдающихся достоинств), он создал идентифицируемый товар, о котором можно говорить в тех же рыночных категориях, что и о новых сортах мыла или женских прокладках.
У альбома "Джага-джага", представленного в "России", помимо идеально сконструированного имиджа певицы есть визуальный символ — бабочка, в разных вариантах присутствующая во всех клипах, в печатной продукции, в сценографии и видеоряде; есть узнаваемый саунд — в лучших песнях диска так ли иначе присутствуют сэмплы-крючки, подсознательно отсылающие к главной, лучшей и действительно классной песне — "Мой мармеладный"; есть немного отстраненное, как бы небрежное, легкомысленное отношение к вокалу, которое резко контрастирует с интонациями песен дофадеевского периода.
Интрига программы как раз и держалась на конфликте двух подходов к работе с аудиторией. С одной стороны — песни, исполняющиеся в старомодной манере "брошенки", присущей, например, такой глыбе советского кабацкого попса, как Ирина Аллегрова. Старый материал Кати Лель резко контрастировал с высокотехнологичной сценографией, включающей в себя декорации, главный мотив которых — "крылья махаона", а также два видеоэкрана, один из которых постоянно давал крупный план певицы, а на другом демонстрировался скрупулезно подобранный видеоряд. В то же время песни, придуманные до 2003 года, демонстрируют характерную для всех российских "див-жалобщиц" доверительную манеру, которая, по идее, должна делать их эстрадные исповеди понятными максимальному числу сограждан, особенно тех, чья личная жизнь устроена так же неудачно, как и у лирических героинь песен. Но даже для подобных номеров господин Фадеев и его команда создали взамен тупого ресторанного саунда новые хитрые аранжировки и многозначительные сценические эффекты.
Во второй половине концерта звук глушил с удвоенной силой, Катя с большой скоростью меняла наряды (стремительные костюмеры застегивали последние крючочки почти что посреди сцены), танцоры ансамбля "Стрит-джаз" переходили от традиционных для российской эстрады "аэробических" па к ироничным мини-балетам, достойным отдельной похвалы. Потом за спиной певицы появились мужчины в белых комбинезонах дезинсекторов и респираторах, рисующие в технике граффити на огромных полотнищах иероглифы (песня "Белым мелом"). Этих господ сменили черные фигуры, везущие перед собой рамы с натянутой зеркальной пленкой ("Прости меня"). Новая эстрадная идея в оболочке Кати Лель с блеском теснила старую, внутренняя Люба Успенская с позором уступала место внутренней Кайли Миноуг.
Наконец, зазвучала песня "Стоять-бояться", которая, надо понимать, призвана обозначить адрес нового имиджа певицы. Тема произведения — адский московский шопинг. На экранах нескончаемым потоком движутся витрины и прилавки бутиков, певица поет о том, как ей хорошо одной прошвырнуться по столице и как ей никто не нужен. Журнал "Афиша" уже успел охарактеризовать новый образ певицы как "байерша, спешащая на рейс Москва--Милан". Мы же позволим себе более широкое прочтение. Новая слушательница госпожи Лель — это барышня лет 25-30, с претензией на независимость, сотрудница офиса, потребляющая Cosmopolitan и диско-хаус. Я даже готов поверить, что подобные особы действительно слушают на досуге альбом "Джага-джага". Только никому не говорят об этом. Вот и на концерт в "Россию" они не пришли. Видимо, несмотря на все усилия господина Фадеева и прочих могущественных покровителей Кати, столичные пи-эй, от personal assistent, как теперь вежливо называют бывших секретарш, все-таки полагают, что "пойти на Катю Лель" — это "не круто". Впрочем, это касается избалованных московских барышень, в регионах, уверен, залы на "Джага-джага" будут ломиться от публики самого разного сорта.
А в Москве, судя по концерту, главная аудитория Кати — маленькие дети. Именно они тащили на сцену самые тяжелые букеты, именно они активнее всего колбасились в проходах. Особенно забавно это было наблюдать во время номера "Муси-пуси", видеоряд к которому решен в "кислотной" графической стилистике, а гигантская ромашка и лошадка-годзилла, танцевавшие с Катей, словно заброшены на сцену из психоделических мультфильмов Хаяо Миядзаки. И вот здесь мне показалось, что Макс все-таки немного переборщил.