фестиваль конкурс
Не успел начаться фестиваль "Золотая маска", как завершилось соревнование в разделе "Современный танец" — оба номинанта уже показали свои спектакли. Тем не менее ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА считает, что конкурс этого года чуть ли не самый сильный за всю шестилетнюю историю этой номинации.
Наш нынешний современный танец по большей части выпестован иностранцами: лет 15 назад небалетных энтузиастов движения наперебой опекали европейские и американские учителя. Системы в этой опеке не было никакой — государство так и не удосужилось поддержать и направить "современников". Но, хватая знания и умения на лету, путаясь в техниках и плутая в теориях, отечественные авторы и исполнители принялись нащупывать свой путь. К середине 90-х "современников" уже нельзя было не замечать — их работы были куда более мощными и актуальными, чем традиционный балет.
"Золотая маска" узаконила "Современный танец" накануне XXI века: сезон 1998-1999 был таким урожайным на события, что пришлось выделить их отдельной строкой. Однако все пять лет с этой номинацией происходили странные вещи. То ли музыкальное жюри, состоящее в основном из людей академических, не очень понимало специфику предмета, то ли роль играли конъюнктурные соображения — только еще ни разу бесспорные лидеры не были оценены по заслугам. При этом, чтобы доказать, что номинация придумана не зря, эксперты забивали конкурсную программу опусами, забывающимися на следующий день после просмотра.
Этот сезон выдался исключительным: в конкурсе всего два спектакля, но превосходного качества. И каждый из них воплощает одну из тенденций развития нашего contemporary. Путь плодотворного сотрудничества с западными хореографами продемонстрировал балет "Москва", представив "Весну священную" Игоря Стравинского в постановке именитого француза Режиса Обадья. Екатеринбургские "Провинциальные танцы" показали лучшее, на что способен отечественный современный танец,— "Полеты во время чаепития" своего лидера Татьяны Багановой.
Знаменательно, что оба коллектива на "Маске" регулярно прокатывали, а тенденции не замечали. балет "Москва" уже представлял отличный "Взлом", поставленный культовым голландцем Полом Селвином Нортоном — эту принципиальную работу принесли в жертву неким полуэстрадным пляскам. "Провинциальные танцы" номинируются на "Маску" пятый раз. Награду дважды получала Татьяна Баганова как лучший хореограф (однажды — вместе со своим постоянным сценографом Ольгой Паутовой). Но ни разу не были отмечены сами спектакли, хотя работы госпожи Багановой славятся как раз неповторимой "атмосферой" — сплавом общей картинки, ритма, настроения, пантомимы, мизансцен, который трудно расчленить на элементы.
Два конкурсных спектакля контрастны во всем. Как ни странно, "Весна" француза — брутальная, энергетичная, яростная, однозначная — выглядит более русской, чем рафинированный, негромкий и глубокий спектакль екатеринбуржцев. С "Весной" все ясно с первых минут: Режис Обадья, проигнорировав языческие мотивы первоисточника, поставил балет про постиндустриальную дикость. Выстроил на сцене ржавую металлическую стену, пол усыпал серым песком, как металлической стружкой, людей лишил памяти, заставив их впервые испытать и сексуальные инстинкты, и осознание своего одиночества, и ужас перед уже наступившим концом света. Особо зрелищны мизансцены на вертикальной стене, неоднократно апробированные маститым хореографом в его видеофильмах. Артисты работают навзрыд: их перепачканные серым песком потные тела вызывают в публике почти физиологический отклик. Мощные яростные поддержки-перехваты, накатывая волна за волной, отыгрывают каждую музыкальную кульминацию. На мой вкус, кульминаций получилось даже слишком много: когда на десятой минуте спектакля с женщин сдирают платья, что делать остальные двадцать? То вновь одеваться, то опять раздеваться. Впрочем, "девятый вал" все же наступает: венчающее балет истошное соло избранницы (Анжелика Шевченко) действительно истошнее всех предыдущих шквалов.
"Полеты во время чаепития", напротив, надо смотреть неоднократно — в этом спектакле слишком много деталей и смыслов. Броские шагаловские мотивы в сценографии; задекларированные в названии апелляции к Льюису Кэрроллу; кукольные женщины с начесанными шевелюрами и нарумяненными щеками и их карманные мужчины, которых они выгуливают, прихватив за шею, как комнатных собачек на коротком поводке; надрывные танго с фонтанами брызг, летящими с мокрых волос дам; несвязный лепет про летающего поросенка; виноградные гроздья на созревшей невесте — весь этот абсурдистский антураж надежно прячет простые человеческие истории. Историй тоже много, и они переплетаются так, что не поймешь, какая из них главная. То ли история женщины, собравшейся замуж за хорошего человека, а полюбившей чудака, у которого главное в жизни — летающий поросенок, а женщине от этого больно и она помирает. То ли история хорошего человека, готового летать от любви, но ставшего убогим шафером на свадьбе собственной невесты. Удивительным образом обнаруживается, что перед нами традиционный психологический русский театр, который впервые нарядился в экзотичные одежды современного танца.
Какое решение ни примет жюри, оно выберет достойную работу, но даже возложением "Маски" не определить, какой из тенденций суждено стать основой настоящего русского contemporary.