Предстоящая неделя, как и предыдущая, будет характеризоваться преобладанием в деятельности российских властей чисто политического аспекта над экономическим. Подведение итогов референдума и их правовая трактовка станут главными вопросами, решению которых и будет уделено основное внимание законодательной и исполнительной властей. К моменту выхода этого номера в печать самые первые результаты референдума уже будут известны. Тем не менее независимо от исхода политического противостояния именно на этой неделе и президенту, и правительству, и парламенту придется решать еще один — гораздо более сложный — вопрос: каким образом реализовать впечатляющий пакет социальных авансов, выданных накануне референдума населению противостоящими друг другу президентом и Верховным Советом. Ответ на этот вопрос позволит сделать вывод об особенностях экономической политики в стране в обозримом будущем.
Действительно, подлинный водораздел между различными вариантами экономической политики, которые в настоящее время предлагают правительству различные политические группы, проходит не столько по тем или иным методам макроэкономического регулирования, сколько по тому, какое значение этими группами отводится роли государства как гаранта социальной стабильности в обществе. На первый взгляд подобное утверждение может показаться довольно смелым, поскольку практически все более или менее заметные политические силы сейчас демонстрируют удивительное единодушие в вопросах социальной политики. Это показное единодушие, превратившееся накануне референдума в своеобразную гонку между президентом и парламентом за принятие наиболее популистского решения, сводится к простому постулату: государство должно гарантировать максимальную социальную защищенность малообеспеченным слоям населения. Референдум, однако, проведен, и независимо от его итогов перед российским руководством стоит задача определиться, в какой степени оно желает реализации этого постулата.
Даже в том случае, если президент как глава исполнительной власти будет стремиться к наиболее полному осуществлению социального курса, обозначенного перед референдумом в его указах "О дополнительных мерах по защите трудовых прав граждан Российской Федерации" и "О размерах социальных пособий и компенсационных выплат семьям с детьми и другим категориям граждан", у него, тем не менее, остается поле для маневра. Президент и правительство стоят перед выбором модели социальной роли государства. С одной стороны, социал-демократическая модель, отстаиваемая в настоящее время представителями большей части директорского корпуса и поддерживаемая руководством парламента, предполагает, что государство является основным гарантом сохранения рабочих мест, чем и мотивируется необходимость поддержки "временно убыточных" производств. Очевидной опасностью в этом случае является то, что это "временно убыточное" состояние может сохраняться в течение многих лет и, как свидетельствует опыт всех без исключения коммунистических экономик, даже многих десятилетий. Помимо угрозы сохранения хронического характера бюджетного дефицита и роста государственной задолженности, определяющих как правило и высокий уровень инфляции, эта модель опасна еще и тем, что ведет к консервации структуры национальной экономики и достигнутого технологического уровня. Таким образом, платой за социальную стабильность может стать стагнация производства и технологическая отсталость.
В условиях переходного периода, переживаемого Россией, попытка использовать опыт европейской социал-демократии несет в себе еще одну угрозу: уход от решения вопроса о банкротстве неэффективных предприятий замедляет развитие института частной собственности, в том числе в ее наиболее развитой — акционерной — форме, и сохраняет в структуре собственности господствующее положение государства. Именно поэтому представители крайне левого крыла политического спектра поддерживают по форме вполне рыночные методы, предлагаемые сторонниками социал-демократической модели.
Альтернативная точка зрения на социальную роль государства имеет гораздо более слабую базу в обществе и поддерживается преимущественно представителями формирующегося класса новых собственников. Суть ее, по словам вице-премьера и министра финансов Бориса Федорова, состоит в том, что государству дешевле поддерживать социально приемлемый уровень потребления для массы безработных, чем тратить огромные средства на поддержание убыточных производств. "Соотношение будет один к трем," — считает он. Помимо финансового преимущества (понимаемого в широком смысле и как финансовая стабилизация) сильной стороной этого варианта социальной политики является также то, что он ведет к относительно быстрому формированию современного рынка труда и при определенных шагах правительства может привести к разрушению наметившейся тенденции усиления роли Федерации независимых профсоюзов России, руководство которой представлено преимущественно бывшими функционерами ВЦСПС.
Основной проблемой на пути успешной реализации более характерной для рынка модели социальной политики может стать не только противодействие среднего звена хозяйственников, но и неготовность к этому самого российского руководства. Существование в течение более или менее длительного периода значительной массы безработных потребует от правительства выверенных решений. С одной стороны, излишняя финансовая жесткость может вызвать различные формы социального протеста и активность экстремистских политических группировок, нейтрализация влияния которых потребует от правительства и