В московской больнице после нескольких дней борьбы с COVID-19 скончался в возрасте 61 года художник, писатель, рок-певец Свен Гундлах, один из создателей групп «Мухоморы» и «Среднерусская возвышенность». Его вспоминают художник Владимир Мироненко и спецкорреспондент “Ъ” Алексей Тарханов.
Рок-певец Свен Гундлах
Фото: Александр Пигарев
Рок-певец Свен Гундлах
Фото: Александр Пигарев
С тех пор как мы узнали, что Свен Гундлах попал с коронавирусом в сымпровизированную властями больницу на территории ВДНХ, мы не переставали надеяться на чудо. Чуда не произошло. Не выйдя из комы, умер наш друг с 1-го класса московской школы, человек удивительной судьбы, художник и поэт, писатель и певец, композитор и журналист, дизайнер и консультант по всем мыслимым вопросам, от бизнеса до личной жизни, банкир и историк, неугомонный пересмешник и выдумщик, в конце жизни едва не ставший священником.
Армянская и шведская кровь не мешали ему быть бесконечно русским, московским человеком. В паспорте он звался Свен Гуйдович Гундлах, московский художественный мир узнал его таким и запомнил под этим именем.
Но умер он уже как Симеон Егорович, алтарник в маленьком деревенском приходе, рядом с селом, где он жил затворником в сотне километров от Москвы.
Сначала в школе, потом в Полиграфическом институте он создал вместе с такими же молодыми нахалами группу «Мухомор», устраивал акции, непрерывно рисовал, фонтанировал идеями. Он был настолько ярким человеком, что его сразу взяли на карандаш официальные власти, а неофициальные мастера с радостью приняли его с друзьями в свой круг. У него не было линейной и понятной карьеры художника. Он начинал с уморительных стихов и прозы, потом придумал себе занятие журналистикой, издавал свой журнал «Русский шпион», затем стал писать серьезную бизнес-аналитику и в конце концов стал редактором сайта по истории.
Так же менялись его политические взгляды. Сначала вместе с другими «мухоморами» он был настоящим нонконформистом и противником властей.
Его таскали на допросы в КГБ, а потом отправили в качестве наказания в армию на Сахалин, чтобы по возвращении посадить за антисоветчину.
Свена Гундлаха спасла перестройка, он оказался модным художником, настоящим заслуженным деятелем московских авангардных искусств. Но однажды резко раз и навсегда забросил выставки, превратившись в преуспевающего бизнесмена, и в итоге занял прямо противоположные, консервативные и державные позиции, которые отныне считал единственно правильными. Так он пришел и в церковь. И если в советские времена он участвовал в записи легендарного «Золотого диска» группы «Мухомор», а потом пел в созданном «мухоморами» на коленке ансамбле «Среднерусская возвышенность», то спустя много лет, в другой уже жизни, он пел в деревенском церковном хоре.
Свен Гундлах прожил несколько судеб, всякий раз играя в них роль совершенно нового персонажа, полностью вживаясь в нее и перерождаясь с ней как личность. Главное, что все его роли были настоящими, честными и имели для него внутреннюю логику.
И хотя не раз он менял свои взгляды и занятия, уходил в сторону от успеха, но из истории искусств ему ускользнуть так и не удалось. Это был его главный и самый яркий выбор, и что бы он потом ни говорил, самой важной его жизнью, лучшей, самой заметной была его жизнь художника. Он прожил ее очень быстро — с 1978 по 1991 год, но с азартом, бешеной энергией и огромным талантом. Его будут помнить все, кому посчастливилось тогда узнать или даже просто увидеть. За эти годы он успел занять свое место в истории искусства ХХ века (а заодно и в истории русского рока), став навечно музейным экспонатом.