В прокат выходит «Звонок: Последняя глава», который, видимо, в честь 20-летия франшизы снимал режиссер самого первого и главного «Звонка» Хидэо Наката по роману писателя Кодзи Судзуки. Но, кажется, новый «Звонок» не способен никого по-настоящему напугать: призрак Садако давно вошел в хоррор-пантеон и его присутствие на экране уже не столько страшит, сколько успокаивает
Фото: Кинологистика
Фото: Basara Pictures
Фото: Кинологистика
Фото: Кинологистика
Фото: Кинологистика
Фото: Кинологистика
Фото: Кинологистика
Фото: Кинологистика
Фото: Кинологистика
Фото: Кинологистика
Единственный московский показ первого «Звонка» прошел в 1999 году в рамках фестиваля японского кино, в тот раз на редкость представительного в плане программы и традиционно бесплатного. Последнее обстоятельство изрядно поспособствовало тому, что большой зал уже ставшего историей кинотеатра «Зарядье» был заполнен под завязку. И столичные киноманы, отдающие себе отчет в том, на что именно идут (особую остроту ситуации придавал тот факт, что «Звонок» тогда был недоступен даже у видеопиратов), составляли далеко не подавляющую часть зрителей. Поэтому внутри росла и крепла готовность к тому, что сеанс пройдет под привычный аккомпанемент неуместных комментариев и утробного гогота в самых неподходящих местах. Погас свет, запустили фильм. Прошло десять минут, пятнадцать, двадцать. В зале стояла гробовая тишина. Когда, наконец, кто-то все-таки крикнул — резко, изломанно, панически,— не раздалось ни единого хмыканья, не то что смешка. Четверть часа спустя кричали уже все. Впоследствии выяснилось, что не обошлось и без жертв: на скорых с сердечным приступом из «Зарядья» вроде бы никого не увезли (подобное случалось в Америке после сеансов «Изгоняющего дьявола»), но доподлинно известно, что одному из зрителей спутница до крови исцарапала руку наращенными ногтями, а другой прикусил себе язык и несколько дней не мог разговаривать. С этого момента фильм Хидэо Накаты о проклятой видеокассете, посмотрев которую всякий умрет через семь дней, стал в России стопроцентно и безоговорочно культовым.
Фото: Basara Pictures
Фото: Basara Pictures
Фото: Basara Pictures
Фото: Basara Pictures
Фото: Basara Pictures
Как, впрочем, и во всем остальном мире. В том же 1999-м именно «Звонок» собрал все, что только возможно, на главных специализированных фестивалях мира: «Золотой ворон» в Брюсселе, призы за лучший фильм и визуальные эффекты в Сиджесе, титул лучшей азиатской ленты на монреальской «Фантазии». Вдобавок «Звонок» стал самым популярным фильмом года по версии японской киноакадемии и — на тот момент — самым прибыльным фильмом ужасов в истории японского кино. Образ Садако — скрюченной девушки в белом с закрывающими лицо черными как смоль волосами, выбирающейся сначала из колодца на экране телевизора, а потом и из самого телевизора,— стал знаковым, способным встать в один ряд с такими эталонными обитателями хоррор-пантеона, как монстр Франкенштейна, клоун Пеннивайз или кукла Чаки. Косплеерам подкинули эффектную и вполне бюджетную идею для костюма на очередной Хэллоуин, создателям пародий пошиба «Очень страшного кино» — новый объект для глумления, а критики получили возможность для самых невероятных интерпретаций. Истоки «Звонка» искали то в классической японской культуре (пьесы о мести и призраках из репертуара театра Но и кайданы — истории о сверхъестественном — театра Кабуки), то за океаном. В связи с фильмом Накаты поминались не только Вэл Льютон, Марио Бава или Дэвид Кроненберг, но и, скажем, куда менее очевидный Андрей Тарковский: приходилось встречать теорию о том, что на образ Садако напрямую повлияла причесывающаяся Терехова в «Зеркале».
Фото: DreamWorks SKG
Фото: DreamWorks SKG
Фото: DreamWorks SKG
Фото: DreamWorks SKG
Фото: DreamWorks SKG
Фото: DreamWorks SKG
Роман Кодзи Судзуки, легший в основу «Звонка», был впервые экранизирован для телевидения Чисуи Такигавой еще в 1995 году, но та версия особого ажиотажа не вызвала. Однако после безоговорочного триумфа фильма Накаты стало понятно, что так просто персонажей Судзуки индустрия теперь не оставит. Параллельно со «Звонком» (чаще всего их показывали на сдвоенных сеансах) вышла «Спираль» по следующему роману Судзуки. Сценаристом и режиссером стал Ёдзи Иида (он был и соавтором сценария телеэкранизации «Звонка» Такигавы). Сам Судзуки принимал в создании фильма активнейшее участие (и даже появился на экране в камео), так что в качестве экранизации «Спираль» была весьма убедительна, но с полюбившимся всем «Звонком» Накаты имела немного общего и на сиквел, как предполагалось ее позиционировать поначалу, не тянула никак. Тем более что и зрители встретили фильм в штыки, это в ситуации со сдвоенными сеансами было совсем уж наглядно. Потому в срочном порядке была рекрутирована оригинальная команда «Звонка» во главе с Накатой, которой предстояло заняться производством «настоящего» продолжения. И не успел год подойти к концу, как свет увидел «Звонок-2» — единственный в серии, не базирующийся на книгах Судзуки. Тогда же вышел еще и двенадцатисерийный «Звонок» с участием множества японских телезвезд, который явился подробнейшей экранизацией романа-оригинала, а основной упор был сделан на психологию и взаимоотношения персонажей,— он решительно не пытался никого напугать (хотя как минимум собственно «проклятое видео» вышло вполне леденящим). А еще через год пришло время приквела — «Звонка-0», снимать который Наката отказался, и режиссером фильма о жизни Каяко еще на этом свете стал дебютант Норио Цурута.
Разумеется, «звонковая» эпидемия не могла не вырваться за пределы Японии. Уже в 1999-м в Корее появился весьма недурной «Звонок: Вирус» (правда, режиссер Ким Дон Бин явно ориентировался в большей степени на книгу, чем на фильм), а в 2002-м Гор Вербински взорвал прокат (и зрительское сознание) крупнобюджетной голливудской версией с Наоми Уоттс в главной роли. Американский «Звонок» собрал четверть миллиарда долларов в мировом прокате, полтора десятка призов на важных хоррор-фестивалях и оказался одним из немногих ремейков в истории, к которому подходит определение «конгениальный». К сожалению, ко второму «Звонку» из-за океана, снятому спустя три года, это замечательное слово вряд ли употребимо, хоть и снимал его Хидэо Наката собственной персоной. А уж «Звонки» Хавьера Гутьерреса (2017) оказались и вовсе унылой штамповкой из разряда direct-to-video.
На даже на этом «вселенная Садако» не заканчивается. Двумя продолжениями — «Садако 3D» (2012) и «Садако-2 3D» (2013) — неожиданно обзавелась разжалованная из сиквелов «Спираль», а в фильме Кодзи Сираиси «Проклятые: Противостояние» (2016) деформированная брюнетка в белом в лучших традициях кинористалищ вроде «Фредди против Джейсона» сражалась с не менее буйным привидением Каяко, монстром из другой, не менее успешной японской серии ужасов — «Проклятие».
Фото: Кинологистика
Фото: Кинологистика
Фото: Кинологистика
Фото: Кинологистика
Фото: Кинологистика
Фото: Кинологистика
Фото: Кинологистика
Фото: Кинологистика
И вот теперь «Звонок» вроде бы вернулся к корням. Все тот же Наката в режиссерском кресле, все тот же Судзуки в качестве автора книги-первоисточника (на сей раз это его роман «Прилив»), вот только о видеокассете речи уже нет — проклятое видео давно переселилось во всемирную паутину. В больнице под надзором докторки Маю (Элайза Икэда) оказывается потерявшая память молчаливая девочка (Химека Химеджима), единственная выжившая после страшного — и странного — пожара. В то же самое время брат Маю, откровенно отстойный видеоблогер Казума (Хироя Симидцу), в поисках хайпа отправляется с камерой наперевес именно в тот самый жилой комплекс, где случился пожар. Снимает непонятное, но по-настоящему жуткое видео. И бесследно исчезает.
Ни о каком возможном травматизме речи не идет: «Звонок: Последняя глава» при всем желании нельзя назвать фильмом страшным. Тут есть несколько примечательных сцен, но скорее синефильского свойства: так, например, наслаждаясь чудесно выстроенными сценами в коридорах и лифтах больницы с участием девочки, невозможно не вспомнить третью серию «Полтергейста» и не соотнести это с тем, что Кодзи Судзуки, по его собственному признанию, вдохновлялся на написание «Звонка» именно этим фильмом (хоть и первым, но важна тенденция). Или восхититься остроумнейшим эпизодом в игровой комнате — когда еще увидишь классическую сцену с буллингом из «Кэрри» в исполнении дошколят? Да и из колодца Садако на видеозаписи появляется ничуть не менее эффектно, чем в прошлые разы. Этим, пожалуй, список очевидных удач и исчерпывается.
Правда в том, что в целом концепция «Звонка» кажется, увы, практически исчерпанной. Как ни печально это признать, но того первоначального всепоглощающего ужаса история Садако уже не вызывает. Время (да и место) изменилось, в Москве нет в помине никакого «Зарядья», как нет и пиратских видеокассет, на которых «Звонок» в положенную пору, разумеется, появился. Наращенные ногти обломились, язык зажил. А сама «проклятая запись», перекочевав с VHS-пленки на просторы интернета, затерялась в череде бесконечных и по большей части бестолковых подражаний (сегодня хоррорам о роковых интернет-сайтах, смертоносных телефонных звонках и мобильных помощниках-маньяках несть числа) и растворилась в редких по-настоящему удачных примерах развития темы (известно, что основополагающее влияние фильма Накаты с удовольствием признавали в том числе и создатели «Ведьмы из Блэр» — следующей после «Звонка» мировой сенсации жанра ужасов). И уж точно не в силах конкурировать она с потоком наводнившей всемирную сеть «крипоты» от и для поколения Z.
Тем не менее идти на «Садако» в кино все-таки стоит. Со времен Великой депрессии в 30-х и заскоков рейганомики в 80-х человечество еще не придумало лучшей терапии от окружающей безнадеги, карантинов и кризисов, чем фильм ужасов, пусть даже и не самый удачный.
В прокате с 17 декабря