В Доме музыки Большой симфонический оркестр имени Чайковского вместе со своим художественным руководителем Владимиром Федосеевым за дирижерским пультом исполнил Реквием для солистов, хора и оркестра Джузеппе Верди. ВАРВАРА Ъ-ТУРОВА наблюдала, как три солиста могут загубить усилия хора и оркестра.
В Доме музыки реквием еще не играли, что добавило и без того серьезному мероприятию важности. Один из самых стабильных и успешных отечественных оркестров, плюс непререкаемый авторитет Владимира Федосеева, плюс самый чувственный и человечный реквием из когда-либо написанных — все это по идее должно было служить поводом для аншлага. Однако зал был заполнен едва наполовину. Но те, кто пришел в этот вечер в Дом музыки, вне всякого сомнения, не пожалели об этом.
Единственное крупное сочинение Джузеппе Верди, написанное не для оперного театра, по яркости, эмоциональности может дать фору многим спектаклям высокого жанра. Реквием был посвящен итальянскому писателю Алессандро Мандзони, которым Джузеппе Верди искренне восхищался, и впервые был исполнен в церкви святого Марка в Милане ровно через год после смерти писателя — 22 мая 1874 года. Реквием сразу стал хитом, но в клерикальных кругах его не приняли, посчитав чересчур светским. Романтическая, а порой просто слезоточивая музыка реквиема и вправду далека от религиозной аскетичности и строгости. Прибавить к ней еще и сочное, качественное звучание струнных БСО, безупречной четкости дирижерский жест маэстро Владимира Федосеева и изумительной чистоты хор Академии хорового искусства под управлением Виктора Попова — и можно было бы считать исполнение почти идеальным.
Почти — из-за далеко небесспорного выбора четырех солистов реквиема. Низкое, тяжелое и неповоротливое меццо Елены Манистиной напоминало не о высоких страданиях, а о большом советском оперном стиле с фирменным завываниями и поразительно нечеткой дикцией. В общем-то культура подачи голоса певицы — это визитная карточка класса Ирины Архиповой, у которой Елена Манистина училась в консерватории. Выпускница казанской консерватории сопрано Татьяна Богачева представляла полную противоположность Елене Манистиной. В ее легком, прохладном сопрано, пожалуй, даже не хватало веса и краски. Интриговало значившееся на афишах имя колумбийского певца Цезаря Августо Гутиереса. Тенор оказался настоящим соловушкой — со звонким, наполненным, летящим, но, пожалуй, несколько кокетливым голоском. Ближе всех к идеалу приблизился бас Павел Кудинов с приятным сочетанием бархатного мягкого тембра и скромным, смиренным артистизмом, соответствующим исполняемому произведению.
Ни по тембровым, ни по внешним параметрам не подходившие друг другу солисты не смогли действовать сообща. Помимо невнимательности к каждому из солирующих партнеров и к прекрасно звучащему оркестру певцы оказались на удивление равнодушны к самой музыке Джузеппе Верди. Для чего им, видимо, пришлось сильно постараться.