На мировом рынке строительства объектов энергетики советские строители ГЭС и ТЭЦ играли с середины 50-х годов одну из ключевых ролей. Опыт, заработанный в те годы на стройках социализма, может быть востребован в самое ближайшее время. В мировой энергетике растет спрос на услуги по проектированию и строительству электростанций, и российские компании, выжившие в нынешнем соревновании по снижению прибылей с ABB, General Electric, Siemens, могут рассчитывать на свою долю на одном из самых перспективных глобальных рынков.
Межгосударственный рынок
Мировому рынку строительства объектов электроэнергетики не повезло с рождения. В промышленно развитых странах Западной Европы, в США, СССР, Японии начало бума на этом рынке пришлось на 1930-1950 годы. В связи со второй мировой войной, крайне высокой стоимостью проектов и господством идей протекционизма в мировой торговле роль государственного финансирования в этой отрасли была преобладающей. А масштабные инвестиции, направляемые СССР в форме госкредитов на строительство энергообъектов в такие страны, как Египет, Ирак, Ливия, Марокко, сделали этот рынок почти столь же политизированным, как рынок атомной энергетики.Огромное число госгарантий, дешевых кредитов и просто безвозмездных поставок в страны Азии, Африки и в меньшей степени Латинской Америки сделали свое дело: к середине 80-х, когда СССР постепенно начал сокращать вложения в "страны народной демократии", ожидаемая рентабельность при строительстве крупных ТЭЦ и ГЭС на этих рынках не превышала 7-10%. Стороной же покупателя при строительстве энергообъектов в названных регионах до сих пор выступает — за редчайшим исключением — государство.
Российские производители энергооборудования и инжиниринговые компании на этом крайне инертном рынке с оборотом до $20 млрд в год не успели полностью потерять свои позиции. И именно эта инертность и либерализация мировых энергорынков дает преемникам советских внешнеэкономических компаний шанс сохранить потенциал развития своего бизнеса во всем мире.
Списки былых заслуг
Для большей части советских внешнеэкономических объединений (ВЭО) относительная экономическая свобода началась в 1988-1989 годах, когда стало очевидно, что государство не способно поддерживать свои позиции за рубежом при жестком контроле деятельности ВЭО и без кооперации с крупнейшими западными компаниями. Однако свобода дала обратный эффект: единственные реальные крупные инвесторы в частном секторе экономики, ВЭО приняли активнейшее участие в формировании банковского сектора — именно на их базе в свое время формировался ОНЭКСИМ-банк, Инкомбанк, НРБ, сотни менее крупных банковских структур. Но к моменту создания финансово-промышленных групп в 1992-1994 годах их роль в новых компаниях была уже незначительной: новые коммерсанты довольно быстро вытеснили их на вторые и третьи роли, госфинансирование основной деятельности ВЭО за пределами России снизилось до нуля, и основным занятием организаций стали мелкие операции с российскими долгами, предоставление своих помещений в аренду и завершение крупных контрактов.Однако самое важное в этом бизнесе невозможно было продать. По словам Сергея Моложавого, председателя крупнейшего в сфере строительства энергообъектов ВЭО — ФГУП "ВО 'Технопромэкспорт'" (ТПЭ), одна из главных составляющих в этом бизнесе — наличие у участника тендера так называемых референций, то есть опыта работы на объектах подобного класса в течение нескольких последних лет. А референц-листы российских игроков, таких как ТПЭ, "Зарубежэнергопроект", "Энергомашэкспорт", в принципе не уступают таким же листам Siemens, Alstom, Mitsubishi, General Electric (GE). К тому же российское энергетическое оборудование таких компаний, как Ленинградский металлический завод, Подольский завод энергетического машиностроения, "Электросила", "Красный котельщик", относительно недорогое и достаточно надежное, на рынке стран третьего мира будет пользоваться спросом в течение десятилетий.
К счастью для России, демпинг на рынке строительства энергообъектов практически отсутствует. Инжиниринговые компании периодически обвиняют в этом только компании КНР, но их возможности ограничены — так, большая часть продукции Харбинского завода по производству турбин не конкурирует с российскими производителями по показателям качества. К тому же практика открытой дискриминации на тендерах по политическим мотивам сходит на нет. Суммарный экспорт российского машиностроения упал с 1987 по 1997 год в 3,5 раза — с $14 млрд до $4,5 млрд в год, но при этом доля экспорта продукции энергомашиностроителей в нем выросла на 30%. А возможность свободной кооперации на тендерах с западными производителями позволила смягчить падение и не допустить развала в отрасли. Единственное, на что сетуют в связи с этим строители,— переманивание кадров из бывшего СНГ: например, в китайских инжиниринговых компаниях работают специалисты с Украины и из Белоруссии, знакомые с ноу-хау времен СССР.
На сегодняшний день доля GE на мировом рынке энергетического оборудования составляет порядка 35%, Siemens и ABB — около 20%, крупные доли имеют швейцарская VA Tech, Mitsubishi Electric, индийская BHEL, российские "Силовые машины — ОМЗ". Несмотря на многочисленные слияния в отрасли в 90-х, определенная специализация сохраняется: так, ABB, по данным американского Edison Electric Institute, контролирует 18% мирового рынка ЛЭП и трансформаторного оборудования, тогда как доля GE не превышает 7%. По словам представителей российского офиса ABB, российские компании интересны именно опытом работы в сложных проектах в странах третьего мира.
Впрочем, и российские компании не отказываются от помощи конкурентов. Так, значительную часть работ по ГЭС "Капанда" в Анголе действующей мощностью 272 мВт, строительство которой ТПЭ завершил в феврале 2004 года, выполняла бразильская компания Odebrest. Естественным преимуществом российские компании обладают при модернизации энергообъектов, построенных с помощью СССР,— в этих случаях, как правило, предпочтение отдается "исходным" строителям. Так, на тендере 2002 года в Сербии и Черногории по модернизации ГЭС "Джердап-1", построенной советскими специалистами, из шести потенциальных претендентов — "Энергомашэкспорта", ТПЭ, Alstom, VA Tech, местной Litostroj и альянса австрийской Voith и Siemens — фактические заявки подали лишь российские компании и Alstom. Заявка последнего была отклонена, и югославский проект поделили "Энергомашэкспорт" (реконструкция ГЭС, около $100 млн) и ТПЭ (реконструкция ТЭЦ "Плевле" в Черногории, $12 млн).
Свобода для советского бизнеса
Подобные тепличные условия (реконструкция на Балканах проводится в рамках погашения госдолга РФ Югославии) ждут российские компании не всегда. По словам первого заместителя председателя ТПЭ Бориса Вишневского, до сих пор огромную роль на рынке играют госкредиты. Так, ТПЭ, в свое время построивший одну из крупнейших в мире Асуанскую ГЭС, в начале 90-х был немало огорошен тем, что часть оборудования при модернизации ГЭС Египет закупил в США — на дешевые кредитные деньги американских заказчиков. Дискриминация российских компаний на тендерах в странах третьего мира, весьма зависящих от госкредитов, до сих пор является распространенной практикой, и одна из задач сети представительств ТПЭ по всему миру (их сейчас 22) — сбор информации о реальных условиях того или иного тендера.Работа в развивающихся странах — сложный бизнес. Так, Odebrest в 90-х годах в Анголе практиковал бартерную оплату своей доли услуг в строительстве ГЭС "Капанда" — текущие работы оплачивались нефтью, добытой в Анголе, которую бразильцы накапливали в стоящем на рейде танкере. А часть оплаты проекта ТПЭ в Камбодже производилась основной продукцией местной промышленности — джутовыми мешками, которые превращались в деньги лишь после сложной схемы посреднических операций. Правительство Марокко, где также работает ТПЭ, предлагает оплачивать часть услуг российской компании марокканскими апельсинами. Кроме того, легко себе представить, насколько сложной является работа на тендере в такой стране — в клубке интересов десятков игроков необходимо найти реалистичный вариант, который бы гарантировал подрядчику прибыль. И это не всегда возможно — довольно часто такой проект делается с нулевой рентабельностью, и единственной "прибылью" компании становится та же референция и опыт.
Однако постепенно развивающиеся страны становятся все более платежеспособными, а российские компании получают все больший доступ на рынки более развитых стран. Так, в ближайшей перспективе начнется модернизация энергорынка Венгрии, Румынии и бывшей Югославии. В Греции российские компании, в том числе ТПЭ, выиграли тендер на строительство двух газовых ТЭЦ (их строительство временно приостановлено из-за будущей летней Олимпиады в Афинах). Быстро растет рынок Вьетнама (где помимо ТПЭ работают "Силовые машины — ОМЗ"), Пакистана, Индии, Ливии; в ближайшее время, как ожидается, возобновятся работы в Ираке. Не закрыт доступ российским компаниям и на рынки ЕС: например, ТПЭ имеет в своем референц-листе проект на строительство ЛЭП в Исландии.
Новые рынки для старых энергетиков
Впрочем, если раньше фактическую монополию на строительство энергообъектов за пределами России имел ТПЭ, то в будущем обещают активно работать его конкуренты. Так, о возможности выхода на эти рынки говорят в дочерней инжиниринговой структуре РАО "ЕЭС России", Инженерном центре ЕЭС, активно собирающем специалистов в отрасли под свое крыло. Центр уже владеет такими отраслевыми институтами, как "Теплоэнергопроект", "Гидропроект" и "Ленгидропроект". Да и "Силовые машины — ОМЗ" после слияния ОМЗ и "Силовых машин" в ноябре 2003 года, по словам президента компании Евгения Яковлева, рассчитывают увеличить продажи компании в том числе за счет контрактов в Юго-Восточной Азии. Объединенная компания с капитализацией в $500 млн увеличит за счет слияния свои возможности для привлечения кредитов на собственные проекты в 1,5-2 раза.Либерализация рынков электроэнергии, в первую очередь в ЕС, странах Азии и в России, дает выжившим в более чем десятилетнем кризисе компаниям России, занимающимся строительством энергообъектов, новые шансы на развитие — пока в строительстве некрупных объектов, ЛЭП, завершении советских долгостроев за рубежом и реконструкции бывших советских ГЭС, а в дальнейшем — и в большинстве стран мира. Так, по словам Сергея Моложавого, оборот ТПЭ в 2004 году, как ожидается, вырастет на 8%, до $500 млн, в том числе за счет российского рынка. И хотя 13% мирового рынка энергетических проектов, приходившиеся на долю СССР в 1991 году, выглядят пока недостижимой величиной, будущее для этих компаний выглядит достаточно интересным — по крайней мере, в этой сфере шансы России восстановить свои позиции на мировом рынке существуют.
ДМИТРИЙ Ъ-БУТРИН