|
"Никто из приличных людей сегодня сюда не поедет" |
 |
| Фото: ЛЕВ ГАЛУСТОВ |
"Доходы — это в основном деньги акционеров"
— Футбольный клуб — это бизнес?
— Как говорит один мой знакомый, это дорогой билет на расходы.
— И все-таки?
— Нет, это не бизнес.
— Не бизнес потому, что он не приносит денег, или потому, что работает не по законам бизнеса?
— И потому, и по-другому. Здесь слишком много субъективного.
— Но бюджет-то у футбольного клуба есть?
— Есть.
— И как он формируется? Какие основные статьи расходов и доходов?
— Расходы — это прежде всего зарплаты футболистов и их трансферная стоимость. А доходы — это в основном деньги акционеров.
— А продажи билетов?
— Билеты ничего не приносят. По крайней мере для нас. Потому что стоимость аренды стадиона в 80% матчей не перекрывает доходы от продажи билетов.
— Получает ли что-нибудь клуб от выездных матчей?
— Нет, не получает. Деньги, вырученные за билеты на матч, за рекламу на стадионе, получает принимающая сторона.
— Телетрансляции?
— В этом году "Спартак" должен получить $156 тыс.
— Почему так мало?
— Это зависит от места, которое клуб занял в прошлом сезоне. А вообще, телевидение больше думает о своей выгоде.
— Сколько тогда получит команда, занявшая первое место?
— Это надо спросить у тех, кто его занял. Сумма меняется регулярно.
— А если "Спартак" играет за границей?
— Единственная выгодная ситуация — когда клуб играет в Лиге чемпионов. Там оговорены конкретные суммы, которые выплачиваются за матч, за трансляции, за участие в турнире. Чем дальше прошел клуб, тем больше сумма. Здесь любое выступление приносит деньги даже в случае поражения. Мы в прошлой Лиге проиграли все что могли, но порядка $4 млн все равно получили. А наши игры в Кубке УЕФА с датчанами и румынами принесли нам в общей сложности порядка $40 тыс. То есть не погасили нам даже одного вылета на игры.
— Хорошо, вернемся к доходам. Могут ли приносить что-то продажи игроков?
— Сейчас, после "дела Босмана", сложилась такая ситуация, что на рынке стало больше свободных агентов. Многие клубы ждут, когда закончатся контракты у того или иного игрока, чтобы получить его в свое распоряжение, заплатив игроку значительно меньше, чем клубу. И продажа возможна только в том случае, если какой-то клуб хочет конкретного футболиста прямо сейчас. Когда все футболисты принадлежали клубу и во время контракта, и после него, все было по-другому.
В 1990 году футболист бельгийского клуба "Льеж" Жан-Марк Босман оспорил в суде положение, при котором любой игрок, даже по истечении контракта с клубом, принадлежал ему еще в течение определенного времени. Льежский суд не смог разобраться с этим делом и передал его в суд ЕС в Люксембурге. 15 декабря 1995 года было вынесено окончательное и сенсационное решение. Трансферная система, по которой игрока должны были покупать у его прежнего клуба даже по истечении срока контракта, была признана незаконной.
— То есть деньги, которыми может распоряжаться президент клуба,— это в основном деньги акционеров и спонсоров?
— Да.
— А кто эти акционеры?
— Я уже много раз говорил о том, что не все акционеры "Спартака" хотят, чтобы мы раскрывали их имена.
— Вы ведь тоже акционер?
— Да, но я не хочу говорить о том, каким пакетом владею.
— Вы много раз говорили, что тоже вкладываете свои деньги в "Спартак". Сколько?
— Много.
— Хотя бы порядок?
— Не скажу.
— А ваш титульный спонсор, компания ЛУКОЙЛ, является акционером "Спартака"?
— Нет, не является.
— Каков бюджет "Спартака" в этом году?
— По моим прогнозам, он превысит $20 млн.
— И большая часть — это деньги ЛУКОЙЛа?
-- Нет, отнюдь не большая. Это даже не 25%. Хотя это несколько миллионов долларов.
"Футбольные агенты — очень небедные люди"
— Какие решения в клубе вы принимаете самостоятельно, а какие совместно с акционерами?
— Например, решение о приглашении нового тренера принималось всеми акционерами. Дорогостоящих игроков, которые стоят от $1 млн, без общего обсуждения мы не приобретаем. А молодых, которые стоят до $500 тыс., я могу купить самостоятельно, практически без одобрения акционеров.
— Покупая игрока, вы думаете о том, что его можно будет дороже перепродать или сдать в аренду?
— Раньше были такие мысли, сейчас — даже не посещают. Аренда — это вообще смешные деньги. В России сдать игрока в аренду больше чем за $100 тыс.— исключительное событие.
— Зачем же вы покупали столько игроков в предыдущие годы? Было же понятно, что все они не смогут играть?
— Мы действительно покупали много игроков в предыдущие два сезона, но сегодня уже всем понятно, почему мы это делали. Не потому, что Червиченко хотел купить и потом подороже продать, а потому, что у нас был главный тренер (Олег Романцев.— "Деньги"), стратегией которого было брать как можно больше, а потом делать своеобразный отсев. То же самое происходило в этом межсезонье в "Сатурне". Там он купил 20 человек, из которых пятеро сразу покинули команду. Так что Червиченко здесь ни при чем.
Сейчас все по-другому. Наша точка зрения: клуб вкладывает деньги, тренеры приходят и уходят, а игроки остаются. Теперь тренеру дают футболиста, которого он должен тренировать.
— Неужели мнение такого тренера, как Невио Скала, не учитывается?
— Конечно, учитывается. Но просьбы вроде "Купите мне такого игрока — и все" больше во внимание не принимаются. Теперь происходит процесс коллегиального принятия решений. Тренер говорит, что игрок его устраивает, собирается масса мнений по этому поводу. И если игрок достоин той цены, которую за него просят, то он приобретается.
— То есть теперь вы рассматриваете игроков как актив?
— По крайней мере не должно быть ситуации с потерянными активами. А то у нас к концу прошлого сезона 63 игрока имели действовавшие с клубом контракты, плюс 20 молодых игроков из спортшколы тренировались с дублем и по "паспорту игрока" принадлежали "Спартаку" ("паспорт игрока" — документ воспитанника спортшколы, который введен для того, чтобы упорядочить взаимоотношения молодого игрока с воспитавшей его ДЮСШ. Игрок без согласия тренерского совета не имеет права перейти в другую спортшколу или подписать контракт с профессиональным клубом.— "Деньги"). И из всего этого количества 50 человек не нужны "Спартаку".
— И много денег вы потеряли из-за той неправильной трансферной политики?
— За последние два сезона — больше $20 млн точно. Столько было потрачено на игроков, которые садились потом на скамейку. Так они и сидят, получают зарплату по контракту, а мы тешим себя надеждой, что получится их куда-нибудь продать или они вдруг заиграют.
— То есть за предыдущие два года потеряно было столько, сколько составляет бюджет клуба на этот год?
— Потеряно было больше.
— Если бы вы были Абрамовичем, кого бы из игроков вы купили?
— Я бы не был Романом Абрамовичем.
— Я имею в виду финансовые возможности нового владельца "Челси"...
— Вопрос не в том, кого бы я купил, а кого бы мне продали. Я прочитал недавно, что он захотел купить у "Реала" Роналдо, Роберто Карлоса и Фигу. Ему объявили Ј300 млн. Прибавьте к этому еще и зарплаты футболистов такого уровня. Еще два-три года таких покупок, и могут начаться проблемы, о которых мы говорили, но в гораздо больших масштабах.
— Человек, который отвечает в клубе за селекцию, подбор игроков,— это ключевая должность?
— Отвечать-то он отвечает, но в конце концов все равно отвечаю я. Через все надо пройти, ошибиться, чтобы второй раз этого не было. Я вам скажу, что торговля футболистами — очень аферистичный вид деятельности. Там такие выстраиваются комбинации... Мы одного футболиста покупали прошлым летом. Так такое впечатление было, что за него все боролись, а сейчас понятно, что мы в три раза больше просто заплатили.
Главный тренер игроков отсмотреть не может. Только по кассетам. У меня были случаи, когда матчи специально игрались. Вот хотят тебе кого-то продать и матч целый организуют, и игрок этот три мяча забьет... И ты приезжаешь, смотришь: ну Пеле! Покупаешь, а его только на бровку, мячи подавать. В Латинской Америке это целая индустрия.
— Но вы же, наверное, изучали западный опыт. В "Манчестере", "Реале", "Арсенале", наверное, такого не происходит?
— Там устоявшиеся клубы, другая финансовая ситуация. Хотя и такие клубы попадают, да на еще большие деньги.
— Очевидно, что здесь многое зависит от агентов, с которыми работаешь. Как вы выстраиваете с ними отношения?
— Есть такие агенты, кто помимо заработка переживает за игроков, свою репутацию. А есть и такие, кто думает, что могут по-быстрому заработать. Рынок агентов такой же разношерстный, как и рынок игроков. С теми, кто нас хоть раз обманул, или с теми, кого знаем плохо, мы стараемся не работать.
— Тем не менее при всех минусах вы предпочитаете работать именно с агентами?
— С клубами работать тяжело. Как только звучит имя "Спартак", цена игрока сразу возрастает в несколько раз. Поэтому нам легче работать с агентами. Агент идет в клуб, спрашивает, за какую цену клуб готов продать игрока, берет гарантийное письмо и идет к нам. И только тут выходим на арену мы и говорим, что заинтересованы в покупке.
— Сколько стоят услуги агента?
— Комиссионные агента установлены регламентом ФИФА. Они составляют от 8% до 10% от суммы трансферного контракта.
— А от суммы контракта игрока комиссионные не зависят?
— Это уже отношения агента с игроками. Вообще, могу вам сказать, что агенты — очень небедные люди.
"У меня прошел период розовых грез"
— Бывает такое, что игрок отказывается переходить в "Спартак", хотя его устраивают финансовые условия контракта?
— Вы были когда-нибудь на футболе в Англии? Очень советую... Никто из приличных людей сегодня сюда не поедет, пока не будет шикарных стадионов, такой же публики, другой футбольной культуры.
— А если говорить не о звездах мирового уровня... В прошлом году из "Зенита" в "Спартак" не захотели переходить Кержаков и Аршавин.
— Не человек не хочет переходить. Руководитель не хочет продавать, мотивируя это политическими моментами. Потому что переход из "Зенита" в "Спартак" не поймут болельщики.
— Когда в прошлом сезоне мадридский "Реал" покупал Бекхема, казалось, что при том наборе игроков, которые есть у этого клуба, тратить такие деньги на еще одну звезду неразумно. Но потом клуб устроил турне по Азии, где Бекхем суперпопулярен, и смог хорошо заработать...
— "Реал" на Бекхеме отбил практически всю его стоимость. Купили его за €35 млн. Одних только его маек продали миллион штук по €80. Вот и считайте: пополам с "Адидасом" (спонсор "Реала".— "Деньги") — расклад практически по нулям.
— Почему "Спартак" так не поступает? Взять последнюю историю с Егором Титовым. В Европе бы уже на каждом углу были бы майки, чашки... Или вы считаете, что в России околофутбольный маркетинг не работает?
— А как он может работать? Вот у нас есть контракт с Umbro. Качественная футболка, которую они могут себе позволить выпускать, стоит не ниже $15. Теперь пойдите на любой рынок. Там китайским ширпотребом со спартаковской символикой все завалено. Мы предприняли попытку бороться, три месяца арестовывали, забирали товар, а потом поняли, что бесполезно — надо только этим заниматься.
— То есть продажу атрибутики вы не рассматриваете как статью дохода?
— Да я думаю, что это больше вопрос имиджа и денег никогда не принесет. Или принесет, но очень незначительные, неадекватные тому, что получают западные клубы.
— Можно ли сделать русского Бекхема?
— Сделать-то можно, но где взять "Спайс герлз"... Вы поймите, у них там целая индустрия, которая работает больше ста лет. У нас же все впопыхах, традиционный русский подход. Пришли, порубали, а потом смотрят, кого порубали.
— Вы как-то пессимистично настроены. Считаете, что футбол в России никогда не станет прибыльным бизнесом?
— Я не пессимистично настроен. У меня прошел период розовых грез. Я настроен реалистично.
— Вы ходите на все матчи "Спартака". Это хобби или производственная необходимость?
— Хобби и немного производственная необходимость. Я еще хожу на все матчи дубля. Хочу быть в курсе событий и видеть, что происходит. Кто лучше играет, кто хуже...