Во вторник в Тверском суде Москвы состоялось рассмотрение уголовного дела муниципального депутата Юлии Галяминой, обвиняемой в многократном нарушении правил митингов и пикетов (ст. 212.1 УК), в ходе которого были допрошены первые свидетели обвинения. Сотрудник Центра противодействия экстремизму (центр «Э») рассказал, как госпожа Галямина в июле прошлого года попала в разработку спецслужб. Еще два свидетеля — полицейские, задержавшие муниципального депутата на прошлогодней акции протеста,— пояснили суду обстоятельства и причины задержания. Юлия Галямина, наравне с адвокатами и прокурором, также вела допрос силовиков.
Депутат Совета депутатов Тимирязевского района Юлия Галямина
Фото: Александр Миридонов, Коммерсантъ / купить фото
Депутат Совета депутатов Тимирязевского района Юлия Галямина
Фото: Александр Миридонов, Коммерсантъ / купить фото
Заседание по делу Юлии Галяминой было назначено на 14 часов. К 13:30 к зданию Тверского суда приехали около 50 человек — журналисты и группа поддержки муниципального депутата, в том числе оппозиционные политики Дмитрий Гудков, Любовь Соболь, Сергей Митрохин, Андрей Пивоваров и Михаил Тимонов. Многие были в белых масках с перечеркнутой надписью «212.1». Когда у входа появилась сама Юлия Галямина, все зааплодировали. «На меня шьют дело, а я шью себе платья — сегодня моя одежда в цветах российского флага. По этой статье (212.1 УК.— “Ъ”) судят не только меня, под нее может попасть кто угодно»,— сразу взяла слово госпожа Галямина, приехавшая в суд в красном пальто, белой блузке и синей юбке.
Фото: Коммерсантъ / Александр Миридонов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Миридонов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Миридонов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Миридонов / купить фото
Муниципальный депутат обвиняется в неоднократном нарушении правил проведения митингов, пикетов и демонстраций по ст. 212.1 УК, максимальная санкция по которой — тюремное заключение на срок до пяти лет. Статья действует в России с 2014 года и имеет административную преюдицию — уголовная ответственность по ней наступает в случае, если человек «более двух раз в течение 180 дней» нарушил ст. 20.2 КоАП: вышел на несогласованный митинг, призвал к нему и пр.
Как ранее сообщал “Ъ”, в уголовном деле Юлии Галяминой — десять эпизодов нарушения КоАП с июля 2019 года. Последний приходится на 15 июля 2020 года, когда она вместе с участниками кампании «Нет!» проводила в центре Москвы сбор подписей против результатов голосования по поправкам в Конституцию. Адвокаты Мария Эйсмонт и Михаил Бирюков, представляющие интересы госпожи Галяминой, продолжают настаивать: «во временной период в 180 дней, предшествующий 15 июля 2020 года, не попадает ни одна из дат вмененных ей правонарушений», а значит, и уголовного преследования быть не может.
В зал из-за ограничений, введенных в связи с коронавирусной пандемией, попали только шесть журналистов, дочь и муж Юлии Галяминой. Судья Анатолий Беляков представил стороны и пригласил выступить прокурора Васильеву. Перебирая бумаги пальцами в перчатках, которые обычно используют садоводы, гособвинитель читала с листа около получаса. Из ее слов следовало, что Юлия Галямина первый раз нарушила закон 14 июля 2019 года, когда у здания Мосгоризбиркома несанкционированно митинговала толпа людей. Напомним, тогда участники акции протеста, собравшись на Пушкинской площади, двинулись к Мосгоризбиркому с требованием зарегистрировать не допущенных до выборов кандидатов. После шествия и выдвижения требований начались задержания. «Дорогие избиратели, сколько можно терпеть плюющих в наше лицо чиновников»,— цитировала прокурор слова, сказанные тогда подсудимой. После этого обвинитель перешла к событиям 15 июля 2020 года, когда, по версии обвинения, Юлия Галямина «подвергала себя и других граждан угрозе коронавируса» и нарушала распоряжение мэра Москвы №12УМ о запрете публичных мероприятий.
После выступления между прокурором, подсудимой и судьей началась перепалка. Юлия Галямина утверждала, что ей «не понятна суть обвинения», так как прокурор представила «оценочные суждения вместо фактов». Судья снова и снова спрашивал, «что непонятно конкретно», прокурор пыталась объясниться цитированием сути ст. 212.1 УК. После того как и адвокаты заявили, что не понимают логику обвинения, судья вздохнул и предложил перейти к стадии судебного следствия — начать разбор первого правонарушения госпожи Галяминой в 2019 году. Для допроса вызвали первого свидетеля.
«Майор полиции Антон Навроцкий, пятый отдел Центра по противодействию экстремизму»,— назвался он и, отвечая на вопросы прокурора, рассказал, что лично Юлию Галямину до сегодняшнего дня не знал, что в прошлом году «производил мониторинг в сети» и обнаружил на странице в Facebook призыв Юлии Галяминой прийти на Пушкинскую площадь 14 июля «и защищать свои базовые права».
«Что именно вам показалось подозрительным?» — спросила Мария Эйсмонт.
«Призывы защищать свои права»,— повторил майор.
«Какой нормативный акт запрещает защищать свои права и призывать к этому?» — спросила Юлия Галямина.
«31-я статья Конституции разрешает мероприятия, но федеральное законодательство говорит, что их нужно согласовывать»,— пояснил Антон Навроцкий.
Вопрос, что важнее — Конституция или федеральный закон — судья с рассмотрения снял.
Прокурор зачитала протокол допроса господина Навроцкого, составленный в августе прошлого года. Из него следовало, что призывы Юлии Галяминой выйти на протест в защиту кандидатов в депутаты Мосгордумы был размещен не в Facebook, а в Twitter. «Я перепутал»,— пояснил Навроцкий и, отвечая на вопрос Михаила Бирюкова, добавил, что «экстремизма в сообщении не увидел», однако рапорт руководству все же представил, так как знал, что акция властями согласована не будет.
Напомним, 14 июля 2019 года состоялась первая акция из серии протестов в связи с выборами в Мосгордуму. После этого протесты — и согласованные, и несанкционированные — проходили до осени и продолжались даже после дня выборов 8 сентября. На первой акции были задержаны, по данным МВД, 25 человек, по данным «ОВД-Инфо» — 38 человек. Во время разгона последующих акций в июле и августе количество задержанных превышало 1,3 тыс. человек.
Вторым суд вызвал Григория Меркса — сотрудника второго оперполка московской полиции, который задерживал Юлию Галямину 14 июля 2019 года. «Утром на разводе до нас довели, что, по информации ЦПЭ, в Москве готовятся несанкционированные митинги,— рассказывал господин Меркс, поясняя, что в тот день курировал территорию у Мосгоризбиркома на Моховой.— Около тысячи человек выкрикивали лозунги, блокировали движения, перекрыли жилой двор, пытались разбить палатки, игнорировали призывы разойтись».
Юлия Галямина, по словам свидетеля, в тот день «обращалась к народу» и «заводила его», однако решение о задержании он принимал не лично, это сделало «высшее командование» после того, как толпа начала скандировать «Мы здесь власть»: «По рации сказали: "Самая активная, стоит с плакатом". Это была Галямина».
«С чего вы взяли, что слоган "Мы здесь власть" — противоправный?» — поинтересовалась Юлия Галямина.
«На несогласованном митинге любое высказывание незаконно»,— сообщил полицейский.
Далее он пояснил, что задержания в тот день последовали после того, как участники акции начали «вести себя неадекватно, лезть на выступы зданий»: «Два человека залезли на козырек (соседнего с Мосгоризбиркомом дома.— “Ъ”), могло всякое произойти, они не отдавали себе отчет в том, что делают».
Третьим свидетелем обвинения стал Геннадий Никоненко, напарник Григория Меркса, также полицейский второго оперполка. Он подтвердил суду показания товарища об информировании «на утреннем разводе», тысяче участников акции протеста и лозунгах, которые те скандировали: «Кричали "Мы здесь власть", "Никуда не уйдем", "Не согласны с выборами". Скопилось много людей, понабежали блогеры, пройти было невозможно».
Господин Никоненко также пояснил, что сотрудники второго оперполка, как правило, получают инструктаж о задержании лидеров протеста «еще до начала мероприятия». Мария Эйсмонт предприняла вторую за процесс попытку выяснить, почему рапорты Григория Меркса и Геннадия Никоненко о задержании Юлии Галяминой «совпадают вплоть до запятой». Первую попытку при допросе предыдущего свидетеля суд отклонил, однако здесь позволил свидетелю ответить. Тот засмеялся и пояснил, что не помнит, как именно писал рапорт.
«Каким законом у нас запрещено оставаться на ночь на улице или разворачивать палатку?» — осведомилась Юлия Галямина.
«Не знаю»,— честно пожал плечами Геннадий Никоненко.
«В чем была угроза (действий участников акции.— “Ъ”)?» — спросила Мария Эйсмонт.
«Большое количество людей чего-то хотят»,— еле слышно ответил полицейский.
Допрос был окончен. Судья Анатолий Беляков разрешил свидетелю покинуть зал и назначил следующее заседание на 12 ноября.