|
Экспортеры мирового пожара |
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
Да не оскудеет рука Москвы
В первые послереволюционные годы большевистские лидеры не сомневались в том, что осуществленный ими государственный переворот должен в самое ближайшее время перерасти в мировую революцию. Им казалось, что нет смысла добиваться дипломатического признания или же заключать долгосрочные договоры с правительствами, дни которых все равно сочтены. Именно ожиданием мировой революции объясняется то, что советская Россия была готова за бесценок продавать за границу конфискованные ценности, чтобы успеть получить прибыль прежде, чем революционные события обрушат мировой рынок. "Для нас важнее,— писал в этой связи Л. Троцкий,— получить в течение 22-23 г. за известную массу ценностей 50 миллионов, чем надеяться в 23-24 г. получить 75 миллионов. Наступление пролетарской революции в Европе, хотя бы в одной из больших стран, совершенно застопорит рынок ценностей: буржуазия начнет вывозить и продавать, рабочие станут конфисковывать и пр. и пр. Вывод: нужно спешить до последней степени". Стоит ли после этого удивляться, что Ленин и его окружение видели в инвестировании мировой революции самый надежный способ вложения средств, которых, по правде сказать, у них почти не было.
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| Члены Коминтерна сочетали легальную деятельность с нелегальной, даже позируя фотографу |
Тогда дело ограничилось лишь декларацией о создании единой коммунистической организации. Устав и прочие документы, определяющие статус Коминтерна, были приняты несколько позже. Но именно в 1919 году советская Россия стала почти открыто поддерживать действующие за рубежом организации, целью которых был государственный переворот и захват власти. Сейчас такая деятельность называется "поддержкой международного терроризма" и влечет за собой весьма неприятные последствия, но представления того времени были куда более либеральными.
В первые послереволюционные годы большевики считали право, в том числе и международное, буржуазным предрассудком, а потому не видели ничего предосудительного в открытой поддержке партий, программы которых предусматривали свержение существующих правительств. Вообще-то материальная взаимопомощь среди оппозиционных партий практиковалась и раньше: например, после 1905 года российские революционеры получали деньги от германской социал-демократии. Но тогда речь шла о взаимных отношениях каких-то маргинальных группировок, а теперь, когда одна из таких группировок пришла к власти, спонсирование революции перешло на государственный уровень.
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| Первое время Коминтерн был боевой организацией, поэтому в честь его конгрессов проводились военные парады |
Бен Ладен с красным флагом
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| Под руководством приехавших из России товарищей германский пролетариат смог построить баррикады, поднять красные флаги и потерпеть сокрушительное поражение |
Первое время советская власть совсем не стеснялась выступать в роли центра мирового терроризма, или, как это тогда называли, мировой революции. Советская Россия жаждала поделиться с Европой своим опытом, установив там советскую власть и диктатуру пролетариата. В Москве открывались школы, в которых зарубежных коммунистов учили подпольной работе. На деньги страны с полностью разрушенной экономикой была построена разветвленная боевая организация, рядом с которой "Аль-Каида" кажется невинной пионерской игрой вроде "Зарницы". Однако мировая революция, о которой столько говорили большевики, все откладывалась и откладывалась, а к мирной жизни международное рабочее движение не было готово. Зарубежных коммунистов учили не работе в парламенте, а организации уличных боев, захвату мостов, вокзалов, почт и телеграфов.
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| Во время банкетов коминтерновские лидеры закусывали вместе с советскими дипломатами (третий слева — заместитель наркома иностранных дел М. Литвинов), но в обычной жизни делали вид, что не знакомы |
Правда, проколы случались постоянно. Например, в июне 1921 года советское представительство в Англии взяло на себя передачу 200 тыс. руб. золотом для бастующих английских шахтеров. Тревогу забил Г. Чичерин: "Мы рискуем немедленным разрывом с Англией, если будем официально через правительство и через полномочное представительство посылать деньги шахтерам, борющимся против английского правительства. Если наши профсоюзы помогают английским профсоюзам, они должны идти своими особыми путями, не вовлекать в это нашу государственную власть. Вовлечение последней в это дело есть враждебный акт против английского правительства, и вызвал бы, несомненно, в Англии бурю негодования, после которой не уцелел бы наш договор". Страх российского дипломата вполне понятен: в марте 1921 года между РСФСР и Великобританией было заключено соглашение, которое фактически означало признание Англией большевистского правительства. Прочитав письмо Чичерина, Ленин приказал вызвать организатора передачи денег и "намылить ему голову жестоко".
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| Отказ от идеи мировой революции привел к тому, что на своих врагов (чучело изображает Чемберлена) пролетариат шел не с булыжниками, а с гнилыми помидорами |
Боевики на твердом окладе
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| По просьбе советского руководства генсек Коминтерна Димитров прекратил разжигание мировой революции и стал пользоваться спичками исключительно в мирных целях |
Единственное, что могло укрепить боевой дух коминтерновцев, так это начало мировой революции. Декларации о мирном характере этой организации годились лишь для дипломатических приемов. К своим же обращались совсем в ином тоне: "Четвертый Всемирный конгресс Коминтерна напоминает пролетариям всех стран, что пролетарская революция никогда не сумеет восторжествовать в пределах одной только страны, что она может восторжествовать только в международном масштабе, вылившись в мировую революцию. Вся деятельность Советской России, ее борьба за свое существование и за достижения революции является борьбой за освобождение притесняемых и эксплуатируемых пролетариев всего мира от цепей рабства. Русские пролетарии полностью выполнили перед мировым пролетариатом свой долг передовых борцов за революцию. Мировой пролетариат должен наконец в свою очередь выполнить свой долг". Наиболее крупной и наименее удачной коминтерновской спецоперацией стала попытка спровоцировать революцию в Германии.
Боевые действия
Когда в Германии летом 1923 года произошли крупные беспорядки, советским руководителям показалось, что революция наконец-то начинается. Коминтерну было поручено помогать немецким коммунистам всем, чем только возможно, то есть хлебом, оружием, боевиками и, разумеется, деньгами, причем первый миллион марок выделили незамедлительно. Для руководства операцией была создана "комиссия Политбюро по международному положению", куда вошли Сталин, Зиновьев, Троцкий, Каменев, Радек, Чичерин, Дзержинский, Пятаков, Сокольников.
Коммунистическая партия Германии, которая больше ориентировалась на мнение Москвы, чем на ситуацию в своей стране, начала подготовку вооруженного восстания. Правда, дальнейшее развитие событий показало, что немецкие рабочие хотят сражаться на баррикадах намного меньше, чем их коллеги из политбюро. В качестве военных советников в Германию отправились К. Радек (кличка Андрей), Г. Пятаков (Арвид), Л. Троцкий (Костя) и другие глубоко законспирированные товарищи, но ничего путного организовать им не удалось.
Выяснилось, что коминтерновские структуры в Германии почти не работают. Для нелегально приехавшего в Берлин Андрея (Радека) не смогли даже найти квартиру и добыть аусвайс. Но случались неудачи и покрупнее. Например, коминтерновский курьер, доставлявший из Москвы деньги и документы, оставил свой багаж случайному человеку, который на всякий случай стукнул в полицию. В результате обыска нашли не только деньги, но и списки конспиративных адресов.
Руководителям восстания не удалось провести даже общенациональной забастовки. Не смогли они добиться и того, чтобы вооруженные выступления произошли в разных городах одновременно. Одни подпольщики приказывали начать выступление, другие рассылали контрдирективы, а в итоге в Германию удалось завезти не революцию, а традиционный российский бардак. Стоит ли говорить, что все окончилось полным разгромом.
После неудачи германские коммунисты стали интересовать политбюро намного меньше, что привело к сокращению средств, которые они получали. Но это было не главное. Поражение немецких рабочих и московских экспертов могло поставить под сомнение саму идею экспорта революции. Однако коминтерновские аналитики пришли к заключению, что идея тут ни при чем: революция неизбежна, но для ее успеха необходима помощь Красной армии, а для этого СССР и Германия должны иметь общую границу. Перебрасывать войска через территорию "буржуазной" Польши было не с руки.
Кризис жанра
После неудачи в Германии советское правительство стало постепенно осознавать, что входящие в Коминтерн партии не в состоянии самостоятельно захватить власть в своих странах. Их имело смысл поддерживать лишь до тех пор, пока они послушно выполняли приказы из Москвы и не занимались самодеятельностью, а добиться этого не удавалось. Печатающиеся на Западе коммунистические газеты периодически выбалтывали сведения, которые СССР совершенно не хотел разглашать. Например, издаваемый Германской компартией легальный журнал "Oktober" охотно помещал практические советы организаторам диверсионных групп и просто террористам. В 1930-е годы этот же журнал поместил статью, авторы которой утверждали, что для правильной организации защиты Ленинграда было бы полезно расположить его подальше от границы, то есть присоединить к СССР территории Латвии, Эстонии и южной Финляндии. Такие статьи в Москве вызывали бурное негодование: ни для кого не было секретом, что их авторы учились в СССР. Поэтому в публикациях коммунистических изданий видели отражение реальных планов советского руководства, да и проживающие в СССР деятели западных компартий порядком надоели. В 1930-е годы Советский Союз все больше отделялся от остального мира, поэтому наличие иностранцев, пользующихся полной свободой передвижения, вызывало недовольство доблестных чекистов. Аресты живущих в Москве коминтерновцев происходили постоянно.
А находящиеся в СССР зарубежные товарищи, как назло, не стремились вернуться на родину — их приходилось выпроваживать чуть ли не силой. Поэтому, выделяя деньги, например группе румын, бюро Коминтерна специально оговаривало: "Сообщите этим четырем товарищам, что они в порядке партийной дисциплины обязаны ехать в Румынию и деньги выдаются им только для этих целей. Получение же денег и отказ или уклонение от поездки в Румынию будет преследоваться по законам революционного времени".
Нежелание иностранных коммунистов возвращаться домой вполне понятно: там их ждала подпольная работа, а надежд на скорую революцию и приход к власти почти не было. В 1936 году "Правда" опубликовала интервью, в котором Сталин утверждал, что СССР никогда не придерживался идеи экспорта революции и слухи о ней являются лишь результатом недоразумения. А в "Кратком курсе истории ВКП(б)" о мировой революции говорилось лишь в связи с критикой антипартийных взглядов Троцкого.
Время, когда советские лидеры мечтали повоевать и охотно финансировали различные повстанческие отряды, ушло в прошлое, теперь борцам с империализмом помогали лишь при наличии банковских гарантий. Наиболее эффектно эта новая стратегия проявилась во время войны в Испании. Терять свои деньги СССР не хотел, а потому в ноябре 1936 года советскому правительству было передано 510 т испанского золота в качестве гарантии кредитов для поставок вооружения.
В середине 1930-х годов казалось, что Коминтерн доживает последние дни, однако распустить эту организацию советское правительство решилось лишь во время второй мировой войны. А пока все шло своим чередом: политбюро отпускало иностранным компартиям необходимые средства, спецслужбы использовали возможности Коминтерна для своих целей, а чекисты потихоньку отстреливали живущих в СССР иностранных коммунистов.
Кузница генсеков
В последние годы своей жизни Коминтерн занимался лишь тем, что отстаивал внешнеполитические интересы СССР. После подписания пакта Молотова--Риббентропа и после того как Сталин произнес свой знаменитый тост за нового союзника — "Я знаю, как сильно германская нация любит своего вождя, и поэтому мне хочется выпить за его здоровье",— Коминтерн стал чуть ли не лучшим другом германского фашизма. Забавно, что человеком, которому пришлось осуществлять профашистскую политику, был "поджигатель рейхстага" Г. Димитров, вошедший в историю как один из самых бескомпромиссных борцов с фашизмом. Именно Г. Димитрова в 1933 году арестовали в Берлине по обвинению в поджоге рейхстага, и именно его оправдал знаменитый Лейпцигский процесс.
Сталину не составило большого труда убедить Димитрова, который в конце 1930-х годов был генеральным секретарем исполкома Коминтерна, в том, что на самом деле Гитлер играет на руку коммунистическому движению, а потому "деление капиталистических стран на фашистские и демократические потеряло прежний смысл". В сентябре 1939 года Коминтерн разослал директиву компартиям, в которой говорилось: "Настоящая война — империалистическая, несправедливая, в которой одинаково повинна буржуазия всех воюющих государств. Войну не могут поддерживать ни в одной стране ни рабочий класс, ни тем более компартии. Ее ведет не буржуазия против фашизма, как уверяет Чемберлен и лидеры социал-демократии. Война ведется двумя группами капиталистических стран за мировое господство".
В новых политических играх Коминтерну не было места: востребованными оставались лишь его нелегальные структуры, через которые можно было выполнять различные спецоперации. И тем не менее те из коминтерновских лидеров, которые жили в Москве, дождались-таки своего часа. Когда после второй мировой войны появились социалистические страны, их высшими руководителями стали именно бывшие коминтерновские чиновники, а сам Коминтерн ликвидировали в 1943 году, и об этом, кажется, никто особенно не жалел.
Ликвидация Коминтерна, конечно же, не означала, что СССР больше не будет вмешиваться в дела братских партий или откажется от нелегальной работы за рубежом. Просто теперь вместо формально независимой структуры был создан чисто советский "Отдел международной информации ЦК ВКП(б)", которому и поручили руководить зарубежными друзьями, а коминтерновская недвижимость нашла новых владельцев. Так, например, фабрика по производству фальшивых документов, находившаяся в подмосковных Подлипках, перешла в подчинение Госбезопасности.
АЛЕКСАНДР МАЛАХОВ
|