Второй карантин, объявленный во Франции с 30 октября, встречен с гораздо меньшим пониманием, чем первый. Если в марте с правительством было согласно 93%, то теперь лишь 67% считают, что новые ограничения полезны. Среди главных борцов с карантином оказались владельцы книжных магазинов, закрытых в числе прочих «не жизненно важных торговых точек». Рассказывает корреспондент “Ъ” во Франции Алексей Тарханов.
Фото: EPA / Vostock Photo
Фото: EPA / Vostock Photo
«Я называю это “арестом”,— говорит владелица парижского магазина русской книги Globe Наталья Тюрина.— Уже второй арест за несколько месяцев. Снова нам не дают работать. Как будто бы карантин не лучшее время для того, чтобы читать». Книжные магазины обязали запереть двери. Они — не аптеки и не оптики, не прачечные и не банки. В них продают не еду и не вино, не материалы и не инструменты. Книги сочли «не жизненно важными», в отличие, скажем, от табака.
Парижская мэрия закрыла «до особого распоряжения» все музеи, театры и концертные залы (оставив лишь возможность проводить репетиции). Не будут работать кинотеатры, хотя разрешены съемки фильмов — для тех, кто готов еще вкладываться в кино безо всякой уверенности в отдаче. В разосланном заместительницей мэра по культурным вопросам Карин Роллан коммюнике содержится много туманных обещаний поддержки, но они не успокаивают.
«Оставьте наши магазины открытыми»,— обратились к правительству Франции книжные торговцы. Их профсоюз, а также Национальный профсоюз издателей, Совет писателей требуют «чтобы социальную изоляцию не превратили в культурную».
Больше всего страдают специализированные книжные магазины, имеющиеся собственную клиентуру.
Лучшие из них давно стали концепт-сторами, музеями, клубами, культурными центрами. И поэтому зависят и от ситуации в городах, и от настроения читателей. «Районные книжные лавки, торгующие, кроме книг газетами, школьными учебниками, тетрадями, предназначены для тех, кто живет рядом. Но кто поедет к нам через весь город, когда выходить запрещено?» — сокрушается хозяйка Globe. Русские книги в Париже уж точно нужны не всем, кто живет поблизости. Как, впрочем, и английские. Точно так же страдает открытый 70 лет назад американцами Shakespeare and Co., потерявший 80% оборота. Его хозяйка Сильвия Уитмен говорит, что готова до последнего поддерживать знаменитый магазин, созданный ее отцом Джорджем Уитменом. Единственная разрешенная форма торговли click & collect совсем не подходит для этой живописной лавочки на набережной Сены, где писатели и читатели собирались, пили кофе, заходили в гости к хозяину, жившему на втором этаже, и даже оставались на несколько дней, как в отеле.
В первые дни карантина книги все-таки можно было купить. Временную фору получили большие торговые марки, давно теснившие книжные отделы в пользу телефонов и кофеварок. Владельцы книжных лавок пришли в ярость и потребовали, чтобы правила были едиными для всех. В итоге с 31 октября полки опустели и в супермаркетах.
«Абсурд,— говорит Наталия Тюрина.— Если мы боремся за то, чтобы книги читали, нам бы радоваться, что они есть хоть где-то, а не требовать “раз меня душат, задушите и соседа”».
В выигрыше снова оказывается электронная торговля. «Мы просто распахиваем двери перед Amazon»,— жалуется председательница профсоюза книжных торговцев Анн Мартель. Американского гиганта еще в первый карантин пытались всячески ограничивать, чтобы он не вызывал столько зависти у торговцев. Не получилось весной, не получится и теперь.
Наталья Тюрина
Фото: Алексей Тарханов, Коммерсантъ
Наталья Тюрина
Фото: Алексей Тарханов, Коммерсантъ
Второй карантин начался как раз перед самыми важными для торговцев книгами периодами. Это не только канун Рождества, но и месяц вручения литературных премий. Книги-победители во Франции раскупаются за несколько дней после вручения награды. Сейчас решено перенести объявление результатов с начала ноября на неопределенное время — об этом уже заявили организаторы самой известной из французских литературных премий — Гонкуровской. К ним присоединились организаторы других литературных конкурсов: Renaudot, Interallie, Femina — вплоть до открытия книжной торговли или вообще до конца карантина, которому все нет конца.