премьера театр
В театре "Школа современной пьесы" состоялась самая необычная премьера сезона. Телеведущий Александр Гордон поставил спектакль "Одержимые" по мотивам романа Достоевского "Бесы" в жанре телевизионного ток-шоу. Но МАРИНЕ Ъ-ШИМАДИНОЙ в числе прочих зрителей выйти в прямой эфир так и не удалось.
По словам Александра Гордона, идея поставить "Бесов" в формате телевизионного ток-шоу пришла к нему, когда он размышлял о бесовщине нашего времени вообще и телевидения в частности: что было бы, если б сегодня к нему на телевизионную программу пришли Ставрогин, Верховенский и другие персонажи романа. Предполагалось, что в первом акте герои "Бесов" будут вести на сцене дискуссии по вопросам, поставленным Достоевским, как то политический терроризм, административные реформы или российский либерализм. Оппонентами ставрогиных и верховенских должны были стать современные политики и публицисты, а их прения потом собирались транслировать на телевидении. Судя по всему, это была бы самая интересная часть спектакля. Но руководство НТВ неожиданно отказало господину Гордону в эфирном времени. На предпремьерных показах приглашенные Ирина Хакамада и Эдуард Лимонов согласились выступить всего перед сотней зрителей. Но на премьеру никто из политиков, привыкших к многомиллионной аудитории, уже не пришел. Спектакль играли в усеченном виде.
Познакомив для проформы зрителей с правилами телевизионной игры (телефоны отключить, жвачку выплюнуть, аплодировать по команде) и выяснив для интереса, сколько человек в зале читали "Бесов" (на премьере, собравшей половину московских театральных критиков, процент оказался более высоким, чем на прогонах,— 20%), Александр Гордон представил публике героев своего нового шоу. Появление каждого из персонажей романа сопровождалось экранным досье с фотографиями в фас и профиль и биографической справкой. Гости поднимались на прозрачный помост импровизированной телестудии, и ведущий начинал допытываться, как же они дошли до жизни такой.
Составить связный диалог на заданную тему из романных цитат — дело нелегкое. Но это все-таки удалось благодаря помощи профессионала — специалиста по Достоевскому Людмилы Сараскиной. Хотя по стилю это ток-шоу было похоже не на интеллектуальную ночную программу "Гордон", а скорее на "Большую стирку" или "Окна". Происходил не высокий спор идей, а обыкновенный спор людей, которые нервно и грубо, вполне по-достоевски, выясняли. Дело дошло и до рукоприкладства — той самой пощечины, которую залепил Ставрогину бедняга Шатов.
Здесь по идее должно было начаться ток-шоу с приглашенными гостями. В их отсутствие Александр Гордон быстро скомкал финал и перешел к следующему действию — собственно спектаклю, который представляет собой реконструкцию событий последних 24 часов перед самоубийством Ставрогина (инсценировка Игоря Волкова). Поскольку на это было отведено не более часа, действие просто обречено быть предельно сжатым, сухим и схематичным. Актеры подобраны на роли очень точно, но скорее не по театральному, а по киношному, типажному принципу. Алексей Гнилицкий, чем-то отдаленно напоминающий самого Федора Михайловича, играет студента Шатова, в образ которого, как отмечают биографы писателя, он вложил больше всего своих личных черт. Юрий Чернов, играющий горе-поэта капитана Лебядкина, в своей пафосной декламации похож на Андрея Вознесенского. Альберт Филозов в нелепом желтом паричке идеально вписался в образ Верховенского-старшего, прекраснодушного, но никчемного героя-краснобая. Вряд ли блаженная Хромоножка, Марья Тимофеевна Лебядкина, должна быть такой эксцентричной и так громко и дико хохотать, как это делает Ольга Гусилетова.
Но зато актер Малого театра Дмитрий Писаренко с его декадентской наружностью, острой бородкой и немного манерным выговором показался вылитым Николаем Ставрогиным, ему и говорить ничего не нужно. Он и не говорит и вообще появляется на сцене редко, проводя большую часть времени в виртуальном пространстве — на экране. Этот не новый, в общем-то, прием тем не менее выполняет в спектакле важную функцию. Он выделяет и увеличивает в масштабе главного героя, превращая его в некоего сверхчеловека, демиурга, сотворившего прочих персонажей, которые ползают и копошатся перед экраном. А с другой стороны, указывает на виртуальный, читай телевизионный, источник бесовской заразы.
Завершается спектакль своеобразным журналистским расследованием в жанре криминальной хроники — но перекрестный допрос оставшихся в живых персонажей постепенно размывается, расплывается в сбивчивых, эмоциональных и не относящихся напрямую к делу монологах героев. Вместо финального выступления ведущего Александр Гордон произнес что-то вроде: вот, собственно, и все, что мы хотели показать, а теперь думайте сами, кто виноват и что делать. Вот я и думаю. Может, виноваты политики, манкировавшие театральным мероприятием. Может быть, зрители, плохо разбирающиеся в перипетиях романа. Но спектакль произвел впечатление хоть и интересного, но незавершенного действия. Правда, в театре обещают, что 21 марта спектакль все-таки выйдет в эфир целиком — на радиостанции "Эхо Москвы". Вот только первоначальный замысел придется переписать, объявив источником бесовщины не телевизионный экран, а старомодное радио, что, согласитесь, уже не так эффектно.