«Рост цен на углерод не заставит себя ждать»

Директор Центра экономики окружающей среды и природных ресурсов НИУ Высшая школа экономики Георгий Сафонов о том, как и куда движутся глобальный и страновые углеродные рынки и почему России, несмотря на ее нежелание, придется отнестись к меняющейся действительности всерьез.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Проблема изменения климата уже давно перестала быть сугубо научной и экологической, теперь это дело политиков, бизнесменов и финансистов. Рубикон был пройден в середине 2000-х годов, когда у выбросов парниковых газов появилась цена. На смену пилотной фазе рынка квот на СО2 в ЕС 2005–2007 годов пришел Киотский протокол и всемирный рынок «углеродных» единиц в 2008–2012 годах, запустивший глобальные процессы ценообразования на углерод. ЕС и Швейцария, Калифорния и 12 штатов северо-востока США, Квебек и семь провинций Китая, Новая Зеландия и Австралия, Казахстан, Япония и Южная Корея стали зачинщиками современного углеродного рынка. Да и Россия успела прикоснуться к «климатическим» финансам, выполнив около 150 «киотских» проектов на сумму €1 млрд.

В мае Всемирный банк опубликовал доклад о состоянии и перспективах развития механизмов ценообразования на углерод. По оценкам авторов, в мире действует и готовится к запуску 61 инициатива в этой области: 31 рынок квот на выбросы и 30 налоговых схем, которые покрывают 12 млрд тонн СО2 в год, или 22% глобальных выбросов. Лишь за 2019 год размер углеродного рынка вырос на 10% за счет Мексики, Германии, Виргинии и налога в Нью-Брунсвик (Канада).

Цены на углерод сильно различаются между странами и регионами. Сегодня в Казахстане и Мексике за 1 тонну СО2 дают около $1, на объединенном рынке Китая — $6, в Калифорнии — $19, в Евросоюзе — $30, в Японии — около $100, а в Швеции налог составляет $119. По мнению Комиссии высокого уровня по ценам на углерод, для выполнения целей Парижского климатического соглашения ООН необходимо довести цены как минимум до $40–80/т CO2 в 2020 году и $50–100/т CO2 — к 2030-му. Вероятно, рост цен не заставит себя ждать, учитывая объявленные недавно сверхамбициозные цели по декарбонизации экономики ведущих стран: ЕС — минус 50% от 1990 году к 2030 году и ноль выбросов к 2050-му; Великобритания — минус не менее 100% к 2050 году; Китай — полная климатическая нейтральность к 2060 году; Япония — минус 80% от 1990 года к 2050 году; США — как минимум минус 80% от 2005 года к 2050-му.

Мировая экономика с трудом, но разворачивается к главной задаче Парижского соглашения — не допустить рост глобальной температуры более чем на 1,5–2°С. Но не все страны охотно участвуют в этом повороте. В июле Всемирный банк выпустил доклад «Диверсификация и сотрудничество в декарбонизирующемся мире», где анализируются климатические стратегии стран, зависимых от продажи ископаемого топлива. Россия не одинока в своих переживаниях о цене СО2 и углеродном протекционизме. Декарбонизация экономики — страшный сон для стран Ближнего Востока, Бразилии, Венесуэлы, ЮАР и еще пары десятков стран. Большая часть из них — в зоне «высокого воздействия» и «низкой защищенности» (за исключением более устойчивых экономик Австралии, Норвегии, Канады и США). Авторы отмечают, что внутренняя климатическая политика воспринимается такими странами как слишком дорогостоящая. Пока не возникнет реальной угрозы введения высокой цены на углерод, они всеми силами будут избегать отказа от ископаемого топлива. Сохранение статус-кво дает надежду остаться в зоне комфорта, чем дольше — тем лучше. Пребывая в такой призрачной уверенности, они не принимают никаких аргументов о том, что внутренняя цена на углерод поможет им диверсифицироваться, создать стимулы для ухода от энергосырьевой модели, обойти торговые барьеры, вводимые другими странами.

Пожалуй, единственное, что может разбудить экспортеров карбоноемкой продукции,— углеродный налог на импорт. «Зеленая сделка» ЕС предусматривает введение такого налога в ближайшее время на уровне европейских цен: сегодня $30 за тонну СО2, а в перспективе $50, $100 и выше. Судя по недавно представленному Минэкономразвития проекту стратегии «низкоуглеродного» развития с целью не снизить, а увеличить выбросы на 28–52% к 2030 году и полностью выхолощенному за три года волокиты законопроекту об углеродном регулировании, Россия продолжает спать.