В возрасте 73 лет скончался Мирон Черненко, один из ведущих российских киноведов и кинокритиков, в течение нескольких лет возглавлявший их профессиональную гильдию.
Уроженец Харькова, Мирон Черненко принадлежал к плеяде блестящих перьев 60-70-х годов, открывших кинематограф как увлекательную, но идеологически небезопасную сферу. Особенно много проблем возникало с вольнолюбивым польским кино, о котором его страстный поклонник написал множество работ, причем не все из них до сих пор опубликованы. Палки в колеса СССР ставили и чехи, и сербы с хорватами — едва ли не весь пресловутый соцлагерь.
Тогда исследователь шел дальше, куда не доходил зоркий глаз начальства. Даже если Мирон Черненко рассказывал читателям о никому не ведомом монгольском или македонском кинематографе, он обнаруживал там подспудные течения, важные для развития мирового кинопроцесса. Шутили: сначала он напишет о той или иной национальной кинематографии, потом она возникнет на кинокарте мира. Позднее эти изыскания сложились в разработку типологии сюжетов в кинокультуре Южной и Центральной Европы.
Он рассматривал кинематограф как вечный сюжет, незатихающий конфликт — драматический, но нередко и комедийный. Одна из его ранних книг посвящена Фернанделю и издана в 1968 году, когда почти каждая тема по западному кино считалась в Советском Союзе запретной. Фирменная улыбка Фернанделя стала лейтмотивом многих статей Мирона Черненко, написанных с грустным юмором — последним прибежищем интеллектуалов в эпоху стагнации. А когда началась перестройка, Мирон Черненко включился в новые кинематографические процессы — как внутренние, так и международные. Он ездил отбирать фильмы для Московского фестиваля, а как исследователь занимался иудаистскими мотивами в советском и российском кино, выпустил на эту тему книгу. Написал много серьезных статей для Российской еврейской энциклопедии.
Мирон Черненко своим дипломатическим тактом и умением остроумно разруливать любую ситуацию сплотил Гильдию критики и стал ее незаменимым руководителем. Хотя все официальное не любил. Не был и фестивальным тусовщиком, предпочитая тем, кто бойко общается на приемах по-английски, тех, кто умеет хорошо писать по-русски. Но умер он на фестивале, вернее, на пути к нему. Вышел из "Красной стрелы" на питерской платформе, упал и скончался от разрыва сердца, ослабленного недавним инсультом. До Гатчины, где вчера открылся фестиваль "Литература и кино", он так и не доехал.
АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ