Назначение президентом Венецианской биеннале бывшего банкира Дэвида Кроффа (Ъ сообщил об этом 17 января) пробуждает у наблюдателей надежду, что, как высокопарно пишут журналисты, "некоторое благоразумие, возможно, воцарится в мутных водах охваченной хаосом венецианской лагуны". Надежда эта, впрочем, может рассеяться, как туманы над той же лагуной.
Господин Крофф — бывший управляющий директор Национального банка труда, занимавший также руководящую должность в правлении компании Fiat,— считается разумным человеком. Однако репутации часто бывают обманчивыми. Его предшественник Франко Бернабе был назначен на свою должность правительством Сильвио Берлускони и провел там необходимую чистку, убрав из руководства выставки левых. В частности, вынужден был уйти директор входящего в структуру Биеннале Венецианского кинофестиваля Альберто Барбера, и на его место пришел "варяг" Мориц де Хаделн.Прошло всего два года, и вот с подачи министра культуры Джулиано Урбани сменили самого господина Бернабе, с которым был подписан четырехлетний контракт, а вместе с ним, похоже, и Морица де Хаделна. С последним заключили рабочий договор только на три месяца, и ходят фантастические слухи, будто на его место хотят посадить актера Джанкарло Джаннини (которого называют "ресторанной пальмой" и "Мастроянни на полставки"), а господину де Хаделну оставить функции профессионального консультанта. По другим сведениям, Джанкарло Джаннини от сомнительной чести отказался, так же, как и фестивальный менеджер Марко Мюллер, который считается "слишком анархистом" для того, чтобы работать в условиях прямого давления.
Сначала, правда, самого господина Кроффа не утвердил парламент: все-таки как-никак Италия — демократическая страна. Но при втором голосовании все прошло как надо: и на Апеннинах все чаще говорят об "управляемой демократии". Хотя Венецианский кинофестиваль всегда был заложником политики, за 72 года своей истории "гранд-дама фестивального движения" ни разу не подвергалась столь грубому насилию. Напрасно вы будете искать здесь высшие политические интересы — господин де Хаделн ничем их не нарушил и особенной левизны, которая карается в эпоху Берлускони, не проявил. Зато ему не могут простить победы на последнем фестивале русского фильма "Возвращение" вместо "запланированного" итальянского. Ну прямо будто бы дело происходит не в Венеции 2004 года, а в Москве 1963-го.
Дальше еще интереснее. Открытым текстом в кулуарах говорят, что наезд министра культуры Урбани связан еще и с тем, что Мориц де Хаделн отказался взять в конкурс последнего фестиваля фильм, где играет любовница министра. Ну, эту причину, конечно, нельзя не понять по-человечески и не признать уважительной. А знаменитая итальянская кинодива Клаудиа Кардинале, посетив Берлинский кинофестиваль, сказала в интервью, что вообще-то, с ее точки зрения, было бы неплохо, если бы фестиваль в Венеции возглавил итальянец, а не какой-то пришлый. Например, тот же Джанкарло Джаннини — и он, и госпожа Кардинале когда-то снимались у Лукино Висконти и принесли славу итальянскому кино. Правда, увы, это кино было почти поголовно левым.
Мнение госпожи Кардинале оставалось бы ее частным делом, если бы ее муж Паскуале Скутьери не был известен не только как посредственный режиссер и темпераментный человек (иногда, как говорят, побивающий свою супругу), но и как второе лицо в министерстве культуре, отвечающее ныне за кинематограф. Так что вся венецианская ситуация замешана на сплетении мелких чиновничьих и личных амбиций, которые, будучи спроецированы на политическую плоскость, имеют свойство разыгрывать самую примитивную националистическую карту.
Будучи в Берлине, госпожа Кардинале непосредственно столкнулась с протестантами, которые, выскочив голышом из лимузина перед фестивальным дворцом, чуть не сорвали закрытие фестиваля. В течение всего Берлинале молодые люди требовали дать денег на образование, отобрав их у тех, кто ведет здесь "сладкую жизнь" (термин, вошедший в употребление после фильмов Федерико Феллини, у которого тоже снималась Клаудиа Кардинале). Середина 60-х годов — время, когда фестивальное движение достигло своего первого пика. Но именно тогда оно "оторвалось от народа" и вскоре поплатилось за это: в 1968 году молодежь вышла на баррикады бороться с буржуазными пережитками. Фестивали пали одними из первых: в Канне и Берлине возникли формируемые леваками альтернативные программы, Венецианский фестиваль вообще не проводился несколько лет.
Сегодня ситуация выглядит во многом сходной. Набирает обороты антиглобализм. Все чаще вспыхивают разговоры о кризисе фестивальных структур и о немотивированных решениях жюри. А тут еще и такой подрыв изнутри, который предприняло в Венеции итальянское правительство. В ответ бывшие директора Венецианского фестиваля Карло Лидзани, Джилло Понтекорво, Феличе Лаудадио и Альберто Барбера, забыв разногласия и взаимную ревность, заявили, что готовы совместно организовать и провести альтернативный фестиваль по левой модели 1972-1973 годов — неконкурсные "Дни кино". По мере того как европейские культурные институты становятся жертвой бюрократии и авторитарных тенденций, в недрах самой культуры зреет новый анархизм, а может быть, даже новый авангардизм.