Вообще Энтони Мингелла, хоть и англичанин, хоть и кажутся его герои чуточку ряжеными, проявил себя в "Холодной горе" достойным наследником великой американской эпической кинотрадиции. И, пожалуй, первым в голливудском кино такого размаха не то чтобы покусился на американскую мифологию, но просто сказал вслух истину, элементарную для каждого европейца, но неочевидную для янки: любая гражданская война — пакость, и нечего болтать о становлении нации на братских могилах. Сражения стародавней войны обретают в прологе почти апокалиптический масштаб. Черный дым над укреплениями южан, взорванными северянами в одной из последних битв войны, принимает очертания ядерного гриба. Земля буквально уходит из-под ног ошалевших солдат, внезапно погруженных в кошмарный сон. Как во сне, входят штыки в тела братьев-соперников, как во сне, взлетают, бросаются уцелевшие смертники на победителей. Начало, где натурализм уживается с сюрреалистической антипоэтикой войны, пожалуй, лучшее, что есть в фильме. Это анти-"Унесенные ветром", антиромантика: только ужас, кровь и желание выжить.
Да и в основной части фильма зализывающая раны Америка похожа на дурной сон махновского табора. Для того чтобы упасть в объятия любимой, приходится символически умирать и вполне реально убивать: по беззаконной стране бродят изверги-дезертиры, охотники за головами, упившиеся внезапной свободой вчерашние рабы. Приходится проходить испытание в доме старой ведьмы, приходится отвергать тело юной матери, потерявшей мужа. Для того чтобы дождаться жениха, приходится превратиться из благонравной девушки в хриплоголосую мегеру с винчестером наперевес, лелеющую отцовскую ферму на пару с оторвой-бродяжкой.
Ада не может себе позволить, как Скарлетт О'Хара, думать о чем-то завтра. Какое тут "думать", успеть бы нажать на спусковой крючок, когда очередная банда покушается на то, что осталось от дома, сладкого дома. И встреча возлюбленных свершается более чем своеобразно: поймав чужака в прицел, красавица велит ему убираться восвояси, пока цел. Слава богу, вовремя узнала милое лицо Джада Лоу. Увы, в финале Энтони Мингелла решает все-таки скрасить мучительную одиссею своих героев чем-то светлым, пушистым и фальшивым. Потеряв любимого, Ада вполне счастлива: ведь ей удалось-таки один-единственный раз заняться с ним любовью и зачать ребенка. Двусмысленный оптимизм — дескать, счастье женщины в том, чтобы раз в жизни трахнуться, — кажется почти издевкой в конце мощного и отнюдь не благонравного фильма.
В кинотеатрах Петербурга с 26 февраля