исполняющий обязанности министра науки, промышленности и технологий
"Государство имеет право поддерживать бизнес"
— В правительстве много говорят про инновационную политику. Какой она должна быть?
— Сразу хочу сказать: нужно осознать, что не удастся обеспечить необходимые нам темпы роста экономики только за счет улучшения общей рыночной среды, без инновационной политики и выделения каких-то приоритетов. Снятие административных барьеров, налоговая реформа — это, безусловно, очень важно, но этого недостаточно. Должны быть определенные адресные меры, которые позволили бы нам лучше раскрыть наши конкурентные преимущества.
— Адресные меры — это поддержка отдельных отраслей?
— Ни в коем случае. Абсолютно ясно, что это должны быть не те адресные меры, к которым мы привыкли. Государство само не должно быть участником экономического процесса, оно должно обеспечивать этот процесс в плане стратегического развития. Как правило, бизнес видит не очень далеко и достаточно узко. Но вот парадокс: когда мы говорим о сокращении административных барьеров и уменьшении давления налогов, даже о создании общей функциональной инфраструктуры (поддержка малого бизнеса, например), то против этого никто не возражает. Споры же начинают возникать о том, имеет ли право государство хотя бы в какой-то степени влиять на поддержку бизнесов избирательно, то есть различать свое отношение к появлению, скажем, ларьков и к созданию фирм, работающих, допустим, в космической сфере. Я уверен, что да. И здесь сразу встает другая проблема — выделения приоритетов.
— Но ведь приоритеты уже определены, разве нет?
— Формально да. В этом году нам предстоит откорректировать уже сформулированные приоритеты (их девять, и они закреплены в "Основах политики РФ в области развития науки и технологий до 2010 года и дальнейшую перспективу"). При этом нужно комплексно оценивать и научные приоритеты (а в том, что наука — это прерогатива государства, сходятся все), и инновационные приоритеты в связке друг с другом. Сейчас же мы, что называется, отапливаем улицу. Мы даем людям образование, продвигаем идеи, создаем некоммерческие знания, а после, по сути дела, бесплатно отдаем эти знания всему миру. Для страны это ужасно, потому что, раздаривая знания всем, мы сами остаемся голыми. А в стране они пока не востребованы.
— Как их коммерциализировать?
— Инструментов коммерциализации много. Но принципиально важно решить вопрос закрепления прав на интеллектуальную собственность на научные разработки, созданные за бюджетные деньги, за исполнителями. Только при этом условии люди смогут легально распоряжаться правами и получать за это соответствующую компенсацию, то есть устанавливать нормальные отношения в рамках нашего хозяйственного права. И еще один очень важный момент — государство не должно иметь исключительные лицензии на эти разработки.
— Почему?
— Я хочу сказать, что государство, конечно, должно иметь право бесплатно использовать эти результаты для собственных нужд — для обороны или обеспечения безопасности, например. Государство может также сказать, что эта собственность будет использоваться внутри страны. Но если она все же перепродается за рубеж, то, мне кажется, государство должно иметь какую-то компенсацию за это. Государство, по-видимому, должно также сформулировать условия передачи — разработчик должен знать, что если ему оставляют что-то бесплатно, то он обязан коммерциализировать свою разработку, а не быть собакой на сене. Это значит, что государство должно иметь право в случае, если эта собственность не используется, отобрать и передать такие разработки тому, кто может ее использовать. Но в целом подход состоит в том, что эта собственность должна передаваться исполнителям бесплатно.
— Что для этого потребуется в законодательном плане?
— Это должен быть новый закон, а потом — нормативные акты правительства. И, естественно, несколько поправок к другим законам. Это необходимо уже хотя бы потому, что сейчас государственные учреждения собственности вообще не имеют. Вся их собственность принадлежит государству. Такой подход, обеспечивающий баланс интересов государства, организаций-исполнителей и авторов, уже в какой-то мере прописан в последней редакции патентного закона. И в ближайшем будущем нам предстоит прописать правоотношения для случая, когда мы закрепим права на использование результатов разработок за исполнителем.
— Предположим, научное открытие уже сделали. А дальше что? Где разработчикам взять стартовый капитал?
— Никто не говорит, чтобы ученые сами занимались бизнесом. Но, имея на руках эту собственность, они могут и должны устанавливать партнерские отношения с бизнесом. Для этого, правда, необходима соответствующая инфраструктура: центр передачи технологий, структуры типа инкубаторов, инновационных центров, технопарков.
Коммерциализация знаний — вещь дорогая. На начальном этапе, когда бизнес еще считает это слишком рискованным и когда надо довести результат до такого состояния, чтобы бизнес счел риск приемлемым или согласился бы на паях (с государством, например) рисковать ради этой идеи, нужны специализированные фонды, фонды государственного финансирования. Сегодня действует лишь один государственный фонд содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере "Старт". В этом году реализуемая фондом программа даст возможность стартовать примерно 400 совсем молодым компаниям — каждая может получить до 1 млн рублей. Это, конечно, самый начальный капитал. Потом наступает следующий этап — когда идея уже получила поддержку. При этом бизнес готов входить в проект (этап венчурного финансирования). Это когда к тебе приходит финансовый партнер, готовый рисковать вместе с тобой. И, безусловно, вместе с тобой заработать. Вот этот этап у нас сегодня не обеспечен или обеспечен очень слабо. Но мы можем подтолкнуть этот процесс, последовав международному опыту, когда государство не участвует напрямую в поддержке инновационных проектов, а участвует в создании венчурных фондов на паях с частным бизнесом и рискует вместе с ним.
— Мы вернулись к вопросу о приоритетах и преимущественном развитии одних отраслей перед другими?
— Не совсем. Государство должно сигнализировать: анализ показал, что в ближайшей перспективе будут востребованы такие-то отрасли и продукты, а дальше, ребята, решайте сами. Ну, допустим, мы заявляем, что в ближайшие десять лет рынок биотехнологий будет расти опережающими темпами: сейчас на лекарства тратится более $3 млрд, а, по нашим оценкам, фармацевтический рынок биотехнологических продуктов будет, условно говоря, прирастать на 30% в год. Пошлины на лекарства будут сохраняться, так что производство внутри страны будет эффективней. Это прямой сигнал инвесторам создавать биотехнологическое производство в России. Или возьмем ситуацию в химической промышленности. Сегодня американцы, по-видимому, будут отказываться от производства полипропилена в США, потому что газ у них очень дорогой. Это означает, что они будут перебрасывать производство куда-то в другую страну (пропилен в любом случае широко востребован в мире). В этом случае, мне думается, государство должно сделать все возможное для того, чтобы производство полипропилена было перенесено к нам, тем более газа у нас много и он дешевый. Вот что такое приоритеты.
— Как вы относитесь к идее Германа Грефа о высокотехнологических зонах с особым налоговым и, вероятно, таможенным режимом?
— Если бы это удалось осуществить, это был бы очень интересный инструмент. Эти зоны не только позволяют сконцентрировать возможности бизнесменов и ученых. Это обозначило бы готовность государства идти на развитие инноваций даже ценой прямых потерь бюджета на начальном этапе. Это был бы важнейший индикатор для всего общества.
Интервью взяла АЛЕНА Ъ-КОРНЫШЕВА