В то время как президент Союза биатлонистов России третий год находится в вынужденной эмиграции, международные турниры по этому виду спорта потихоньку переселяются в нашу страну. Помимо мартовского Гран-при Международного союза биатлонистов 2004 года Ханты-Мансийск получил право принимать у себя с 2005 по 2010 год финал Гран-при, Новосибирск — зимний чемпионат Европы-2005, а Уфа — летний чемпионат мира-2006. Каким образом четырехкратному олимпийскому чемпиону АЛЕКСАНДРУ ТИХОНОВУ удается развивать российский биатлон, не имея возможности контролировать обстановку на месте, во время чемпионата мира, закончившегося на днях в немецком Оберхофе, попыталась выяснить корреспондент Ъ ВАЛЕРИЯ Ъ-МИРОНОВА.
— Почему наши мужчины так уступают женщинам? В ваше время дело обстояло иначе...
— Давайте говорить о сборной России. Я не делю ее на женщин и мужчин.— Позвольте с вами не согласиться. С мужчинами делать что-то надо...
— С мужчинами делать ничего не надо. Потому что в команде появились новые сильные ребята, которых мы выкатывали уже несколько лет,— Николай Круглов, Филипп Шульман, Сергей Башкиров. А проблема, которая сегодня очень серьезно высветилась, у нас была одна: в Союзе биатлонистов нашелся специалист, который понизил возрастной ценз юношей на два года. Тем самым мы загубили целое поколение.
— Поясните.
— В разряд юношей ранее попадали биатлонисты до 18 лет, а мы понизили планку до 16. Таким образом, юноши, не созрев, подвергались чрезмерным нагрузкам, преждевременно становясь юниорами.
— Но тем не менее на фоне некоторых других федераций у вас дела обстоят не так плохо.
— Но одна отдельная федерация не может постоянно быть на высоте. Надо сначала вложить удобрения, затем посеять качественное зерно, а потом уже ждать урожая. Мы же разваливались более десяти лет, утратили множество тренерских кадров, а нас при этом спрашивают: почему это у вас только одна золотая медаль на Олимпийских играх? В отличие от многих других федераций, с которых вообще ничего давно не спрашивают, тянем этот воз, выдерживаем и, главное, сохранили костяк. Даже недавно пришедшие к нам спонсоры из компании "Мечел" поначалу тоже выдвигали некоторые претензии, и нам пришлось долго объяснять, какое мы восемь лет назад, когда я возглавил Союз биатлонистов, получили наследство и как восстанавливались, можно сказать, из пепла. И за эти годы появилось то, чего не было со дня основания биатлона в России.
— Что конкретно?
— Такие, например, комплексы, как в Ханты-Мансийске, такое, как сегодня, солидное финансирование. Раньше, когда был в силе, я сам очень много помогал биатлону: подарил 160 винтовок, полтысячи комплектов костюмов, кроссовок и много чего другого. Сегодня, увы, у меня отняли все, и я практически нищий. Дошел до того, что обратился к спонсорам с просьбой оплатить мне медицинскую страховку. Ведь от команды я никогда ничего себе не возьму. А кроме разрушенного за последние три с половиной года здоровья, мне больше страховать-то и нечего.
— А медали, которые вы повсюду возите с собой?
— Хочу и об этом наконец подумать. Впрочем, если еще год в эмиграции проторчу, то придется, по-видимому, на Sotheby`s везти и медали, и серебряный олимпийский орден. Словом, все, что у меня есть, связанное так или иначе со спортом.
— Существуют ли сегодня в российском биатлоне серьезные проблемы, требующие неотложного разрешения?
— Кровь из носу, но мы должны на два-три человека из числа перспективной молодежи, которая у нас однозначно есть, увеличить основные мужской и женский составы. Чтобы вместо 10 в них готовились по 12, как минимум, спортсменов. По этому вопросу я намерен обратиться к председателю Госкомспорта России Вячеславу Фетисову а также к нашим спонсорам. Для взаимодействия с производящими инвентарь иностранными фирмами нам как воздух нужен грамотный специалист — назовем его начальник команды, такой, как Юрий Чарковский у лыжников. Неплохо было бы также до десяти человек увеличить и молодежные составы. Ведь главные потери мы имеем ежегодно как раз из этого контингента. Уле-Эйнар Бьорндален, став однажды чемпионом мира среди юниоров, пропал затем на целых пять с половиной лет, и фамилии его никто не слышал. Все это время норвежцы его выкатывали, пока он не закалился. И теперь мы видим результат. Примерно то же произошло с Николаем Кругловым-младшим. Я лично пять лет назад давал деньги ему и его отцу на сборы и так далее. И сегодня Коля, без сомнения, постепенно становится на всех уровнях серьезным конкурентом опытным биатлонистам, как и 22-летний Филипп Шульман. Такое поступательное движение мы обязаны поддерживать. Я, когда стану убеждать наши официальные инстанции и спонсоров, буду упирать на то, чтобы на биатлон они обратили самое пристальное внимание.
— Чем же, собственно, этот вид спорта достойнее других?
— Мы готовим защитников родины. У нас любая 16-летняя биатлонистка подготовлена на уровне настоящего омоновца: так же владеет оружием и так же вынослива.
— А достаточны ли, по-вашему, в биатлоне призовые?
— Нам, в отличие от горных лыж, за счет которых, собственно, живет и платит своим спортсменам премиальные Международная лыжная федерация (FIS), нечего продать, кроме нашего красивого вида спорта, который интригует от старта до финиша. FIS ежегодно продает горнолыжного инвентаря и экипировки под €1 млрд. Одна Россия, думаю, покупает его на сумму от €20 млн до €40 млн. А вы видели хотя бы одного нашего банкира или бизнесмена, который бы занимался биатлоном? Тем не менее сегодня более 40 стран являются членами Международного союза биатлонистов (IBU). Бюджет IBU небольшой — где-то €6,5 млн. Формируется он в основном за счет Германии. Тем не менее €7,5 тыс. за победу на этапе Кубка мира, считаю, немало. Мы провели переговоры с руководителями "Мечела", и дай-то бог, если эта российская компания станет спонсором IBU. Тогда вес России в Международном союзе существенно возрастет.
— Как и призовой фонд IBU?
— Возможно. Сегодня все этапы Кубка мира принадлежат организаторам. И если какая-нибудь компания хочет купить хотя бы на одном из них рекламное место со своим названием, то платит бешеные деньги. Если же вдруг российская компания станет спонсором IBU, а, думаю, мы в конце концов найдем взаимопонимание, то наши шансы затащить к себе в страну множество интереснейших биатлонных соревнований повысятся многократно. Сегодня, например, пока свободны с точки зрения спонсорства летние чемпионаты мира и Кубок Европы. Убежден, что у этого вида биатлона очень интересное и большое будущее. И как только IBU официально утвердит правила соревнований на роликах в МОК, тут же начнется их бурное развитие, вплоть до включения в программу летних Олимпиад. Я посетил летний чемпионат Германии и был потрясен интересом, который проявили к нему немцы. Нужно-то для этого совсем немного: кепочка, очки солнцезащитные, шлепки, шорты, майка, холодное пиво. Затрат, словом, в сто раз меньше, чем зимой. Как только биатлон на роликах возьмется транслировать хотя бы какая-то телекомпания, к нам в IBU подтянется вся Африка. А часть дистанций можно будет проводить просто бегом. Я уже говорил со спонсорами и сделал такую заявку: чтобы летние и зимние первенства мира среди юношей и юниоров проводились не совместно, а отдельно по возрастным категориям. И предложил IBU ежегодно проводить юниорское или юношеское зимнее первенство мира именно в России, а еще летнему Кубку Европы присвоить наименование "Кубок 'Мечела'".
— Чего вы хотите этим достигнуть?
— На сегодняшний день в России есть пять биатлонных центров — в Перми, Екатеринбурге, Новосибирске, Ижевске и Уфе. Принимая на них поочередно хотя бы какие-то мировые форумы, мы поддержим, таким образом, свой авторитет, сами эти комплексы, всколыхнем местные власти. Если, к примеру, Россия получает первенство мира, мы автоматически можем просить средства из бюджетов области и Госкомспорта, которые пойдут на развитие российского биатлона.
— Президент IBU Андерс Бессеберг, похоже, тоже заинтересован в том, чтобы часть биатлонных соревнований проводилась на территории России. Он сказал, что собирается написать письмо мэру Москвы Юрию Лужкову с просьбой оказать помощь Союзу биатлонистов в деле строительства биатлонного стрельбища в ближайшем пригороде столицы.
— Самая моя большая боль, что ни Москва, ни Санкт-Петербург не имеют своих биатлонных комплексов. Я буду выходить куда угодно, чтобы пробить наконец этот вопрос. Ведь тогда мы могли бы ежегодно задействовать Москву, Санкт-Петербург и Ханты-Мансийск в любом порядке. А начинались бы соревнования Кубка мира каждый год в Петербурге, и дальше вперед — поехали в Скандинавию. Спортсмены всех стран постоянно говорят мне, как соскучились по России с прошлого года, когда в Ханты-Мансийске был проведен чемпионат мира. Я не сомневаюсь: все, что за эти годы мы уже сделали, а также все, что собираемся сделать в будущем, говорит только лишь об одном — мы живем, мы не спим.