В нынешней культурной ситуации театральному режиссеру, для того чтобы обратить внимание критики на свою работу, требуется создать нечто из ряда вон оригинальное. Судя по театральным рецензиям на культурных полосах ведущих западных газет, критики интересуются по преимуществу такого рода постановками.
Скажем, немецкие газеты довольно подробно обсуждали состоявшуюся в берлинском театре имени Шиллера премьеру пьеса Шекспира "Как вам это понравится" в постановке актрисы и режиссера Катарины Тальбах (Katharina Talbach). Прием, примененный Тальбах-режиссером, не слишком нов, новостью является лишь столь всеобъемлющее использование его: в спектакле все мужские роли играют женщины, а все женские — мужчины. Но сделано это вовсе не для того, чтобы придать постановке столь модный ныне эротический и транссексуальный характер. Получается просто смешно, а именно этого и добивается режиссер. Особенно комично выглядят любовные сцены — например, выяснение отношений на качелях Орландо и Розалиндой. Критики остались от спектакля в полном восторге.
Еще более оригинальная, однако, по отзывам критиков, гораздо менее удачная постановка классики осуществлена Маттиасом Мертенсом (Matthias Mertens) в берлинском театре Evan. Режиссер соединил два на первый взгляд несовместимых произведения: "Счастливые дни" Беккета и "Эмпедокла" Гельдерлина. Получилась совершенно негармоничная пара.
Трагедия добровольной смерти философа и политика Эмпедокла в спектакле Мертенса выглядит почти как карнавал: голос Эмпедокла звучит с фонограммы, на сцене его изображает танцор в юбочке, украшенной весело позвякивающим колокольчиком, а наиболее возвышенные речи о возрождении единства человека и природы абсолютно дискредитируются нарочито патетическими па. С философскими речами Эмпедокла перемежается кажущийся бесконечным монолог беккетовской героини Винни. Произнося его, она чистит зубы, роется в сумочке, красит губы. Сцена заполнена желтыми тюльпанами, среди которых в мерцающем свете бесконечно происходят танцы, играющие в постановке совершенно непонятную роль.
Участь классики в постановке Мертенса разделила злободневная постановка Томаса Шульте-Михельсом (Thomas Schulte-Michels) в мюнхенском Residenztheater — спектакль Schocks по пьесе Сэма Шепарда (Sam Shepard). Шепард известен не только пьесами, но и сценарием к фильму Вима Вендерса (Wim Wenders) "Париж, Техас". Пьеса написана в 1991 году, и это реакция автора, шокированного ликованием по поводу бомбардировок Ирака, на войну в Заливе.
Герои пьесы — американский полковник, ежегодно отмечающий день гибели своего сына, и безвестный инвалид, который, как следует из логики пьесы, и есть его якобы погибший сын. Мораль пьесы заключается в том, что для полковника героически погибший сын милее жалкого калеки. По мнению критиков, пьеса не относится к числу драматургических шедевров, поскольку для создания живого произведения одного авторского негодования явно недостаточно. Прямолинейная же и примитивная режиссура окончательно испортила пьесу.
Событием в парижской театральной жизни признан поставленный знаменитым английским режиссером Питером Бруком (Peter Brook) в Theatre des Bouffes du Nord спектакль "Человек, который" (L`Homme qui). В основу пьесы положен бестселлер — исследование британского невролога Оливера Зака (Oliver Sack) под названием "Человек, который шляпой заколдовал свою жену", где рассказывается о разнообразных видах помешательства.
Замысел постановки пьесы появился у Брука еще в 1990 году во время работы над "Бурей" Шекспира. Он стал интересоваться нарушениями восприятия у человека и вместе со своими актерами начал изучать так называемые "невербальные коммуникации" в психиатрической больнице в Париже. Собранный материал был использован при постановке необычного спектакля, в котором четыре актера (из Франции, Германии, Африки и Японии), постоянно меняясь ролями врача и пациента, представляют различные случаи душевного помешательства.
Режиссер Брук сравнивает литературный дар д-ра Зака с реалистическим талантом Чехова. Критики, правда, отмечают, что сценическая интерпретация исследования не избежала некоторого смакования театрализованных "сумасшедших шуточек".