международное право
Вчера в Москве завершилась конференция "Римский статут Международного уголовного суда: имплементация на национальном уровне". Как известно, Россия подписала, но до сих пор не ратифицировала статут, а США в 2001 году отозвали свою подпись. О перспективах работы МУС в этих условиях корреспонденту Ъ БОРИСУ Ъ-ВОЛХОНСКОМУ рассказал участвовавший в работе конференции президент суда ФИЛИПП КИРШ.
Целью создания Международного уголовного суда (МУС) было привлечение к ответственности лиц, виновных в преступлениях против человечества, геноциде, военных преступлениях, агрессии. При этом в статуте особо подчеркивается, что к ответственности привлекаются именно лица, а не государства. На сегодняшний день статут подписали более 130 государств, 92 из них его ратифицировали. Ряд влиятельных государств (в том числе ядерные державы Китай, Индия, Пакистан, Израиль) пока не решили вопрос об участии в работе МУС.
— Россия не ратифицировала статут МУС, США отозвали свою подпись. Не подрывает ли это саму концепцию МУС?
— Я думаю, это вопрос времени. Основополагающая идея МУС заключается в его универсальности. На самом деле процесс ратификации статута идет исключительно быстрыми темпами. В 1998 году, когда статут был разработан, мы и представить себе не могли, что уже через пять лет МУС будет создан. Конечно, теперь суд должен своей деятельностью показать, что он будет эффективно работающим правовым, а не политическим органом. Думаю, пройдет несколько лет, и те страны, которые сегодня не являются участниками МУС, присоединятся к нему.
— На днях в радиоинтервью вы сказали, что после ратификации статута МУС Россия будет сама судить своих граждан, обвиненных в преступлениях, подпадающих под юрисдикцию МУС. Зачем тогда МУС?
— Этот вопрос распадается на две части. С одной стороны, для суда не существует никаких исключений в плане того, кто может быть привлечен к ответственности. С другой — как только та или иная страна становится участником статута, она должна привести свое национальное законодательство в соответствие с ним. И только в том случае, если МУС видит, что страна не может должным образом расследовать дела и привлечь к ответственности виновных, он вступает в действие. МУС — это суд последней инстанции. России достаточно привести свое законодательство в соответствие со статутом, и у МУС не будет нужды вторгаться в юрисдикцию России.
— Но у России есть право судить своих граждан и без МУС. Зачем тогда ратифицировать статут?
— Речь идет не столько о праве, сколько о возможности. Суд нужен на тот случай, когда Россия или какая-либо другая страна не сможет привлечь виновных к ответственности.
— Вы сказали, что для суда нет никаких исключений. Но в национальном законодательстве многих стран существуют положения, выводящие из-под уголовной ответственности должностных лиц. В России это не только глава государства и правительства, но и все депутаты парламента.
— Российские эксперты указали на это разногласие между статутом МУС и законами России. Я думаю, этот вопрос должны решить российские законодатели.
— Если между национальным законодательством и статутом МУС останутся разночтения, какие положения будут иметь приоритет?
— Сначала вступает в действие национальное законодательство. Но сама идея создания МУС возникла потому, что национальные законодательства многих стран не предусматривали наказания за массовые нарушения принципов международного гуманитарного права.
— Если перед судом могут предстать любые лица без исключения, насколько безопасными станут поездки по свету глав государств, не являющихся членами МУС?
— Если человек уже предстал перед судом, то с точки зрения МУС он не обладает иммунитетом. Но если у того или иного государства есть двустороннее соглашение с другим государством о невыдаче его граждан МУС, то в статуте такой случай предусмотрен.
— Российские эксперты работают только над приведением национального законодательства в соответствие со статутом МУС. Поручения разработать закон о ратификации статута президент пока не давал. Насколько оптимистично вы смотрите на перспективы ратификации статута МУС Россией?
— Это абсолютная прерогатива России. Но мы надеемся на то, что Россия в конце концов ратифицирует статут. Для нас это было бы крайне важно, поскольку Россия играет заметную роль в международных делах.
— Насколько велика опасность того, что МУС будет использоваться как средство политического давления?
— На этот счет существует множество мер предосторожности. Начать с того, что когда статут МУС только начинал разрабатываться, ни одно из государств, участвовавших в этой работе, не желало превращения МУС в политический орган. Сегодня в статуте предусмотрен целый ряд положений, призванных избежать этого.
— Но, например, про трибунал по Югославии многие эксперты говорят, что он стал скорее политическим, чем правовым органом и явно пристрастен в своей деятельности.
— Как судья и председатель одного суда, я не могу комментировать деятельность другого суда.
— Не получится ли так, что членами МУС станут страны, которым нечего опасаться? А, например, страна, отозвавшая свою подпись под статутом, совершит акт агрессии, и виновные не понесут наказания...
— Давайте не будем указывать пальцем на конкретные страны. Одной из гарантий недопущения такого положения может стать ратификация статута максимальным числом государств. Кроме того, даже если то или иное государство не является участником МУС, Совет Безопасности имеет право решить вопрос о передаче дела против гражданина этого государства на рассмотрение МУС. При этом согласия соответствующего государства не потребуется.