слияния и поглощения
Концентрация капитала включает в себя слияния и присоединения (в законодательстве нет термина "поглощение"). В России этот процесс законом регламентирован, однако практика МАПа и арбитражных судов свидетельствует: законодательство о слиянии и присоединении акционерных обществ неэффективно. Желаемый экономический результат чаще достигается иными, более дешевыми способами.
Правовая многополярность
Федеральный закон "Об акционерных обществах" предусматривает, что общества при слиянии и присоединении заключают друг с другом договор, в котором определяют порядок и условия реорганизации, порядок конвертации акций (при слиянии — в акции нового общества, при присоединении — в акции присоединяющего общества). Составляются также передаточные акты. Принимать решения и утверждать документы вправе только общие собрания акционеров реорганизуемых компаний. Если суммарная балансовая стоимость активов обществ, участвующих в слиянии или присоединении, превышает 20 млн руб., требуется предварительное согласие антимонопольного органа (но МАП предлагает повысить порог до 3 млрд руб.). Главное препятствие для сливающихся компаний — обязанность уведомить о реорганизации всех кредиторов, которые вправе потребовать досрочного исполнения обязательств и возмещения убытков. Поэтому слияния и присоединения, проводимые как реорганизация, непопулярны.Исключение — банки. Примером реорганизации, проведенной по всей форме, стало осуществленное в прошлом году присоединение к банку "Ингосстрах-Союз" трех других банков. Процесс шел почти год: состоялись общие собрания акционеров каждого банка, затем совместное общее собрание, был заключен договор о присоединении. Реорганизацию банков, однако, довольно жестко контролирует Центробанк, поэтому процессы в этой сфере — не показатель.
Российские правила реорганизации принципиально не отличаются от зарубежных, однако недоработки законов о приватизации, об акционерных обществах, рынке ценных бумаг, коррупция в органах власти открывают простор для "творчества". Изобретаются обходные схемы, формально реорганизацией не являющиеся, но позволяющие добиться нужного результата без сложных юридических процедур. А слияний и присоединений, происходящих именно как реорганизация, в России крайне мало, нет даже официальной статистики. Фактически слияния идут через покупку акций или активов (яркий пример — попытка слияния ЮКОСа с "Сибнефтью"). Для покупки крупного пакета тоже может потребоваться согласие МАПа, но МАП оценивает не способ приобретения, а лишь соответствие результата сделки антимонопольному законодательству. По данным МАПа, число ходатайств о приобретении акций и активов почти в 20 раз больше, чем ходатайств о слиянии и присоединении коммерческих организаций, причем ходатайства о реорганизации касаются в основном государственных унитарных предприятий — их количество сокращают путем укрупнения.
Криминальная скупка
Законодательство о реорганизации предполагает добровольные и согласованные действия участников. Покупка активов и акций тоже может вестись добросовестно, но нередко она направлена на недружественное (или враждебное) поглощение. Законодательного определения враждебного поглощения нет ни в России, ни в странах континентальной правовой системы, но обычно под ним понимается приобретение контроля над компанией вопреки воле ее руководства. Схемы различны: банкротство, завладение реестром акционеров, неправомерные списания акций в реестре, захват печатей. Эксперты считают, что три четверти российских слияний происходят путем враждебного поглощения (см. интервью Александра Макарычева). Во-первых, захват обходится не слишком дорого и расходы быстро окупаются; во-вторых, поглотителей чаще интересует не совместная деятельность, а объект недвижимости. Это подтвердила прошлогодняя масштабная скупка акций московских компаний, которая совершалась с единственной целью — ликвидировать производство и использовать помещения под другие нужды. В итоге Москва потеряла 16 предприятий легкой и текстильной промышленности, ряд других социально значимых объектов.У рабочих крупных заводов, получивших акции в ходе приватизации, скупать их легче всего. В 1998 году в Нижнем Новгороде скупались акции ГАЗа. Рабочих встречали на проходной, документы оформлялись тут же, в стоящем рядом микроавтобусе. С отсутствующими и несогласными поступали просто: документы от их имени подделывались, подписи на передаточных распоряжениях физических лиц удостоверял не нотариус, а брокерские конторы (закон о рынке ценных бумаг это позволяет), часть которых вскоре исчезла. По факту пропажи акций милиция возбудила уголовные дела, но потом их приостановила. Одно дело и вовсе пропало. Некоторые потерпевшие предъявили гражданские иски, дела по ним тянулись с 2001 до конца 2003 года. Сначала требовали возврата акций, но в ходе разбирательства стало ясно, что скупленные в большом количестве акции безвозвратно ушли в офшор. Оставалось требовать возмещения убытков, но с кого? Истцы привлекли к суду и уцелевшие брокерские конторы, и регистраторов, оставив покупателей акций в стороне. Отвечать за ущерб пришлось брокерским конторам, удостоверившим поддельные подписи.
Охота за реестром
Результаты приватизации известны, а вот узнать, кто купил акции на вторичном рынке, довольно трудно — данные реестра акционеров регистратор обязан хранить в тайне. Однако вариантов доступа к нему изобретено немало. "Акционеры совершенно не защищены от противоправных действий со стороны охотников за реестром,— комментирует ситуацию партнер адвокатского бюро 'К.В.К.' Алексей Филиппов.— Это делается прежде всего через правоохранительные органы, которые под любым надуманным предлогом могут прийти с обыском, выемкой, письменно запросить данные реестра. Вдобавок суды, особенно небеспристрастные, могут арестовать реестр или изъять его у регистратора в порядке обеспечительной меры, передав на хранение другому регистратору, названному истцом".На практике это выглядит так. "Межрегионгаз" — дочернее общество "Газпрома" — владел крупным пакетом акций ЗАО АХК "Азот". "Газпром" потребовал, чтобы этот пакет был продан ему по номинальной стоимости. Но другие акционеры "Азота" воспользовались преимущественным правом покупки акций и поделили пакет между собой. "Газпрому" для ответных действий понадобилась точная информация об этих акционерах. И началась охота за реестром: постановление суда об изъятии реестра, возбуждение уголовных дел, визиты милиции, прокуратуры. Тщетно: "Азот" бережно хранит реестр, то передавая его от регистратора к регистратору, то забирая себе (закон это позволяет). В итоге "Газпром" провел параллельное собрание акционеров "Азота", да так, что законность принятых на нем решений подтвердил недавно арбитражный суд Москвы.
Когда появляется двойник реестра акционеров, проводятся два общих собрания и возникают параллельные органы управления обществом, найти истину практически невозможно. Отчасти почву для злоупотреблений создает правовой статус регистратора — будучи коммерческой организацией, он получает от эмитентов акций только фиксированную плату за свои услуги, размер которой регулирует ФКЦБ. При этом в руках регистратора оказывается сердце компании (акции существуют только в виде записей на счетах), и возможности для левых заработков открываются огромные. Регистратор, конечно, дорожит лицензией (сейчас действует около 70 лицензий, и получить новую уже невозможно — рынок закрыт), но аннулировать ее тоже непросто. В августе 2002 года ФКЦБ лишила лицензии "Энергорегистратора", обвинив его в появлении двойного реестра акционеров Котласского ЦБК. Судебная тяжба тянулась около года. Лишь в июне 2003 года апелляционная инстанция арбитражного суда Москвы признала решение ФКЦБ законным.
Судебный роман
Судебных споров, связанных со слияниями и присоединениями, практически нет — если такая реорганизация происходит, значит, есть согласие сторон. Суд чаще используется при осуществлении иных схем: иски (как правило, юридически несостоятельные) предъявляют нападающие, требуя принятия судом обеспечительных мер. Недавно популярным был запрет на проведение общего собрания акционеров, но 9 июля 2003 года пленум Высшего арбитражного суда РФ признал эту практику недопустимой. Другие меры, впрочем, остались: запрет собранию акционеров принимать решения по отдельным вопросам повестки дня, арест акций. Их использовали, в частности, арбитражные суды Новосибирской области, Алтайского края. Добросовестному участнику защищаться непросто — нормы о реорганизации юридических лиц не спасают, действовать приходится сообразно обстоятельствам. Вдобавок суд обычно не выясняет, какую цель в действительности преследовала та или иная сделка,— он руководствуется нормами о сделке, лежащей на поверхности (покупка акций, имущества). То есть достаточно провести фактическую реорганизацию на другом правовом поле, назвать и оформить как-то иначе — и никакой реорганизации в юридическом смысле не будет, а значит, не будет атаки кредиторов и прочих правовых последствий. Так и происходит.ОЛЬГА Ъ-ПЛЕШАНОВА