В Доме кино проходит ретроспектива фильмов немецкого продюсера Артура Браунера "Холокост в европейском кино", которая продолжится в новом здании Российской национальной библиотеки.
Образ Артура Браунера, который может сложиться после просмотра девяти фильмов ретроспективы, респектабелен и трогателен. Сын лесоторговца — еврея из Лодзи прошел страшную школу выживания на оккупированной нацистами территории. Дебютировав как продюсер в 1946 году, почти сразу обратился к теме холокоста в фильме Ойгена Йорка Morituri (1948), вызвавшем яростное неприятие немецкой публики. И с тех пор продюсирует фильмы польских, венгерских, голландских, югославских, русских режиссеров, посвященные холокосту. Вернее, выживанию, бегству, жизни в подполье, мимикрии жертв, их конфронтации с относительно благополучным миром, не замечающим геноцида. Сейчас ему 85 лет, но он неутомим: в 2003 году выпустил "Бабий Яр" (Babij Jar) Джеффа Кенью.
На самом деле все гораздо сложнее. У Браунера были несомненные задатки идеального продюсера, неунывающего, не озабоченного ни эстетикой, ни этикой авантюриста. На руинах Берлина 1945 года он воскликнул: "Здесь можно идти в гору", а начальный его капитал составил темного происхождения чемодан, набитый швейцарскими марками. Провал Morituri послужил для него уроком: ни немцы, ни англосаксы, ни французы и слышать не хотят о судьбе европейского еврейства. Съемки состоялись благодаря помощи советских оккупационных властей, но на русских надеяться не стоит, денег на этой теме не заработать, поэтому стоит отложить ее до лучших времен.
Фильмы о холокосте — ничтожная часть его проектов, и все они поставлены после 1967 года, когда эта тема была легализована западным массовым сознанием, большинство — в 1980-х. А 99% из 270 спродюсированных им почти за 60 лет фильмов — запредельная макулатура: вампиры-лесбиянки, криминальный гений доктор Мабузе, опереточные аристократы. Типичное название его продукции: "Она убила в экстазе". Даже великий, но престарелый Фриц Ланг, попав по возвращении из эмиграции в руки Браунера, утратил всякую индивидуальность. Но благодаря этому киномусору Браунер смог затем выбирать лучших режиссеров Европы. Анджей Вайда снял на его деньги "Любовь в Германии" (Eine Liebe in Deutshland, 1983), Агнешка Холланд — "Горькую жару" (Bittere Ernte, 1985). Лучший его проект — "Хануссен" (Hanussen, 1987) Иштвана Сабо, не имеющая отношения к холокосту история личного предсказателя Гитлера, на свою беду прозревшего поджог Рейхстага.
То, что Браунер опирается на собственный опыт выживания, и хорошо, и плохо. Хорошо, поскольку он знает, как все было на самом деле, и может позволить себе такую, вызвавшую в мире лицемерное возмущение политическую некорректность, как "Европа, Европа" (Europa, Europa, 1990) Агнешки Холланд, почти что притчу о 14-летнем еврейском мальчике, который при советской власти становится истовым комсомольцем, а при немецкой оккупации — гитлерюгендовцем и солдатом рейха. Но, с другой стороны, личная ангажированность порой ослепляет его, и он производит на свет шедевры безвкусицы типа фильма Дмитрия Астрахана "Из ада в ад" (1997). Жаль лишь, что никто не снял фильм о самом Браунере: человек, умеющий то загонять в подполье, то выносить на всеобщее обозрение свою трагическую память, явно достоин камеры Фасбиндера.
МИХАИЛ ТРОФИМЕНКОВ