Судья отбрил скинхедов
Обвиняемые остались в клетке
дело о погроме
Вчера Мосгорсуд начал повторное рассмотрение дела о погроме на рынке в Ясеневе. Теперь оно слушается с участием присяжных. Чтобы не вызывать негативного отношения к подсудимым, адвокаты просили вывести их из клетки, но суд решил, что лучше оставить все как есть.
21 апреля 2001 года во время погромов на продовольственном рынке в Ясеневе были задержаны пятеро скинхедов и редактор журнала "Русский хозяин" Андрей Семилетников, являющийся, по версии следствия, организатором погрома: в день рождения Гитлера он якобы призывал своих соратников расправиться с кавказцами.
Начало слушаний задержали почти на два часа из-за нерасторопности СИЗО, в котором содержится один из обвиняемых, Валерий Русаков: автозак с подсудимым прибыл с большим опозданием. Одного из руководителей журнала "Русский хозяин" Андрея Семилетникова и скинхеда Валерия Русакова заперли в клетке, по обеим сторонам которой встали приставы. Им все казалось подозрительным: почему, в частности, журналисты проходят и садятся рядом с клеткой, а не обходят ее за много шагов? И наконец, когда журналисты спросили, признают ли себя виновными подсудимые, и подсудимый Семилетников сказал, что нет, и попросил коллег: "Пишите честно", конвойные-приставы совсем обиделись и даже пригрозили удалить нарушителей из зала.
А потом журналистам досталось от обвинителя. Собственно, в самом ходатайстве обвинителя ничего необычного не было: в суды журналистов пускают крайне неохотно, а часто не пускают вовсе (операторов и фотокорреспондентов на этот раз дальше металлорамки не пустили). Однако прокурор захотел вывести из зала и пишущих журналистов, потому что одна газета назвала подсудимых погромщиками. "Нашим СМИ вообще чуждо понятие презумпции невиновности!" — возмущался прокурор. Развивать эту тему никто не пожелал: и присяжные, и адвокаты согласно промолчали. Впрочем, с присутствием журналистов прокурору пришлось смириться: судья ходатайство отклонил, мотивировав свое решение тем, что процесс открытый. Но на всякий случай судья предупредил журналистов об ответственности в случае нарушения законодательства и напомнил, что существуют разорительные иски о защите чести и достоинства. Не ограничиваясь этим, судья обратился и к присяжным: "Призываю вас не читать газету... Как там она называется? Да вообще не читайте газеты, чтобы вынести правильное решение по этому вопросу".
Затем адвокат подсудимого Семилетникова Константин Фетисов попросил разрешения внести ходатайство до начала судебного следствия. Пробежав взглядом по бумагам, представленным адвокатом, судья решил, что это ходатайство будет слушаться без присяжных, и последних попросили удалиться. Конечно, речь адвоката была рассчитана именно на присяжных, и он немного расстроился. Тем не менее господин Фетисов заявил: "В последние десять лет вот эта металлическая конструкция (показал рукой в сторону клетки.—Ъ) стала обязательным атрибутом судебного процесса. Но это нарушение закона, ни один правовой акт не предусматривает нахождения подсудимого в этой клетке". Как считает адвокат, содержание в клетке унижает человеческое достоинство подсудимого, препятствует его полноценному участию в судебном следствии и "невольно вызывает отрицательное отношение у присяжных заседателей к личности подсудимого". Еще семь лет назад, напомнил адвокат, даже обвиняемых в особо тяжких преступлениях судили "за барьерчиком" под особым надзором конвоя. И даже на Нюрнбергском процессе, когда судили обвиняемых в преступлениях против человечества, в зале не было клетки. К тому же все, что известно о личности Андрея Семилетникова, позволяет сделать вывод, что он "не представляет какой-либо опасности". "Поэтому я прошу вывести моего подзащитного из клетки",— закончил адвокат Фетисов.
— Вы тоже, Андрей Владимирович, этого желаете? — осведомился судья у подсудимого.
— Я этого не просто желаю, я требую! — схватился руками за решетку заключенный Семилетников (он сидит с 2001 года).
— А что это меняет? — в свою очередь, спросил прокурор.— Я предлагаю оставить все как есть.
И судья оставил все как есть, сообщив, что оснований для освобождения из клетки нет и что раз "судебный процесс обеспечен местом, где находятся подсудимые", то пусть там они и остаются. Подсудимые, конечно, расстроились.
— Будут невиновны — отпустят Семилетникова, поедет домой,— успокоил судья.
После этого выяснилось, что в суд не явились 20 свидетелей и 1 потерпевший, что существенно затрудняло процесс. Обвинитель и адвокат вынесли ходатайства о принудительном приводе в суд свидетелей, и суд ходатайства удовлетворил. После этого прокурор, видимо опасаясь произвести негативное впечатление на присяжных, стал им объяснять: "Я бы не хотел, чтобы у вас создавалось ощущение, что мы плохо работаем и пытаемся затянуть дело. Просто свидетели ходят безобразно, и приходится вытаскивать их буквально насильно". На самом деле присяжные и не думали ничего плохого. Они вообще впервые присутствовали в суде в этом качестве и очень волновались.
Из-за отсутствия ключевых свидетелей суду пришлось изменить порядок ведения судебного следствия, и обвинитель предложил вниманию присяжных протокол осмотра места происшествия. В протоколе говорится о том, что в 30 киосках были разбиты стекла, разбросаны овощи, а также рядом были обнаружены камни. Однако во второй части протокола, на фототаблице, зафиксировано всего 15 киосков с побитыми стеклами, что, по мнению адвоката Фетисова, противоречит первой, текстуальной, части и не позволяет рассматривать протокол в качестве доказательства. Нарушением посчитал адвокат и то, что лицо, составлявшее протокол, не было включено в следственную группу. Обвинитель на это ответил, что следователь фиксирует то, что считает нужным, и что в законе не сказано, кто конкретно обязан производить следственные действия на месте происшествия. Суд счел объяснения прокурора убедительными, и присяжные были ознакомлены с протоколом.
После этого судья объявил перерыв до 3 февраля.
По окончании заседания господин Фетисов объяснил журналистам, для чего ему понадобился суд присяжных. "Мой подзащитный и я решили, что суд присяжных будет более объективным,— сказал адвокат.— Опыт первого слушания дела, когда все происходило в традиционном порядке, показал, что на этот раз нужно действовать по-другому. Обвинение фальсифицировано и надуманно, и возможностей доказать это в суде присяжных больше".
ОЛЬГА Ъ-АЛЛЕНОВА