выставка утварь
В Гостином дворе в Москве открылась выставка "Архитектура. Градостроительство. Реставрация". Как выяснилось, эти занятия в России являются глубоко религиозными. Рассказывает ГРИГОРИЙ Ъ-РЕВЗИН.
Подходя к Гостиному двору, я обнаружил огромную толпу посетителей, которых не пропускало не менее представительное подразделение милиционеров. Оказалось, что открытие было назначено на полдень, но в полдень ее решили осмотреть патриарх и мэр, и посему никого не пускали до двух часов. Образовались непропущенные, но даже досадный временной люфт никак не объяснял их количества. Я даже, признаться, был потрясен, какой интерес вызывают у людей вопросы урбанистики. Не менее поразительным было и их настроение. Обычно сознание тех, кого из-за приезда начальства заставляют два часа стоять на морозе, склоняется к известной оппозиционности, но тут никто не выказывал ни малейшего озлобления. Люди стояли плотно, но благостно, и время от времени раздавались какие-то совершенно непредставимые в данном контексте речи, что, дескать, свежий воздух дух крепит, чего ж не подождать ради такой радости, не померзнешь — не отогреешься.
В результате я прошел внутрь Гостиного двора через туалет буржуазной кофейни. К тому моменту, однако же, прошло и множество просветленных, порыв коих, оказывается, просто сдерживался металлоискателем ограниченной пропускной способности. Более поразительного зрелища на архитектурной выставке мне видеть не приходилось. Я такого даже на Венецианской биеннале не видел. Посередине Гостиного двора стояла икона Донской Божией Матери из собрания Третьяковской галереи под конвоем двух милиционеров с автоматами и в футляре из бронированного стекла, а к ней тянулась очередь метров в сто, все подходили и целовали этот футляр.
Тут наконец ситуация стала проясняться. Оказалось, что это не выставка "Архитектура. Градостроительство. Реставрация", а II Общецерковная выставка "Православная Русь". А архитектурная выставка является ее частью. Эту часть пришлось искать исключительно долго, двигаясь среди прямо-таки бесконечных православных киосков наподобие тех софринских, что встречаются у станций метро. Ассортимент был в принципе обычным: бумажные иконки, четки из пластмассового жемчуга, свечки, церковная литература, но попадались и кружева, разные вышитые поддевки, а также и светские мужские полупальто на молнии. Кроме того, ограниченно торговали и снедью — настойками, наливками, черной икрой из морских водорослей (полезна, говорят, для ног и вообще благоспособствует) и кагором #72 в розлив.
Где тут градостроительство, торгующие не очень знали. Говорили, в амфитеатре, но в амфитеатре сидел лидер "Родины" Сергей Глазьев и рассказывал ходокам от дальних монастырей о приватизации с нравственных позиций. Они с ним были во всем согласны и, чувствовалось, еще не такого могли порассказать. Наконец, градостроительство в виде небольшой выгородки все ж таки обнаружилось.
Вот не знаю я, как тут это все проанализировать. То есть в принципе это был обычный конкурс московского правительства по реставрации, который проходит уже десять лет и на котором Юрий Лужков в виде премий раздает заказы на реконструкцию московской недвижимости тем фирмам, которые уже получали их в прошлом году. Процедура эта вызывает некоторые нарекания, но я хочу сказать, что контекст выставки настоятельно требует все эти нарекания прекратить и взглянуть на дело с других позиций. Будучи корреспондентом светским, я не был подготовлен к такому повороту дела, но под нормальным углом зрения на это просто нельзя смотреть.
Судите сами. Вот среди победителей конкурса реставрации выставлен довольно известный в Москве объект — дом в форме яйца Фаберже архитектора Ткаченко, поставленный на улице Машкова. Частный особняк, яйцо, но без такой мелочной деталировки, как у Фаберже, а более обобщенно, в духе кремлевских башен, красно-белое. Данное произведение постоянно трактовалось светскими критиками как пример авангардной игры архитектора на грани, а то и за гранью китча, тем более что идею его когда-то выдвинул известный художественный провокатор, а в данном контексте уместнее сказать срамник, Марат Гельман. И вот стою я против этого яйца, а рядом со мной его смотрит духовное лицо в форме. Я решился. "Скажите,— говорю,— батюшка, а почему же это реставрация (такого яйца ни на этом месте, ни вообще в России отродясь не бывало)?" "Как же,— говорит,— это наши духовные традиции, яйцо Фаберже. Тут, поди, владыка живет".
Ну никогда бы мне в голову не пришло, что в этом доме может жить владыка. Это совершенно иная точка зрения на всю систему художественных ценностей. И с этой точки зрения все выглядит иначе.
В России образовался своего рода стандарт архитектурных выставок. Несколько собственно архитектурных стендов, а рядом, скажем, мебель, сантехника, отопление, я не знаю, предметы интерьера какие-нибудь. И вот здесь то же самое. Только архитектура немного другая и, соответственно, предметы, ее наполняющие, тоже немного другие. Кружева там, скатерти, резьба, литье, ковка художественная и все такое. Скажем, на "Арх-Москве" выставляется рядом с Алексеем Козырем мебель Джорджетти, а тут, стало быть, рядом с Сергеем Ткаченко — художественный кузнец Иван Чуб. Похоже.
И с этой точки зрения все очень позитивно. Это вторая выставка "Православная Русь", а первая "Православная Русь" открывалась в 1904 году, и с тех пор многое изменилось в лучшую сторону. Ассортимент товаров тот же, но технологии существенно скакнули вперед. Золочение меди теперь куда ровнее и здорово блестит, литье теперь мастерски использует гальванопластику, вышивка осуществляется на хороших зарубежных швейных машинках и оверлоках, матрешек точат на станках с программным управлением. Похожую по составу сувенирную продукцию можно, например, найти на рынках в Египте (только там с мусульманским уклоном), но у нас качество изделий много выше. Можно сказать, конкурентоспособная отрасль промышленности и, главное, по всей стране существует. Ну и архитектура естественным образом все это продолжает и является, так сказать, выразителем. Бывает хай-тек, а это православный тек. Тут тебе и золочение куполов, и резьба, и отличные отливки древнерусских деталей из гипса, и все-все-все, и прекрасно это складывается в единый образ процветающей России. Прямо бросается в глаза этот образ. Надо только изменить точку зрения.