президент АКБ "Авангард"
— Практически одновременно реализуется около десятка солодовенных проектов. Хватит ли всем места на рынке?
— Было время, когда каждое новое сообщение о строительстве солодовни вызывало у меня беспокойство. А потом я понял: жесточайшая конкуренция неизбежна. И сейчас очередная декларация о строительстве вызывает у меня улыбку. Ну что ж, поиграем, посмотрим, что будет через несколько лет. Мы все разумные люди и понимаем, что рынок больше чем 1,2 млн тонн солода не съест. Вначале я считал, что мы выйдем на рынок первыми и у нас будет преимущество перед другими игроками. Но все неожиданно посчитали, что можно заработать на солоде большие деньги. И начали строить собственные солодовни, которые появятся на рынке одновременно с нашими.
Но не уверен, все ли просчитали, что в 2005-2006 годах начнется перепроизводство солода. Основной потребитель солода, пивная промышленность, больше не будет расти в таких объемах, как раньше. Поэтому еще год-два солодовенный бизнес останется высокорентабельным. Но с середины 2005 года начнется перепроизводство. Если оно составит как минимум 10% общего объема производимого в России солода, возможно, ценообразование можно будет контролировать и сохранить прибыль. Возможно, будем экспортировать солод, например, в Китай и страны Латинской Америки. Но скорее всего, все пойдет по другому сценарию. Дело в том, что с 2006 года перепроизводство, если будут реализованы все солодовенные проекты пивоваренных компаний, начнет измеряться в десятках процентов — причем неважно, 20 или 200%. На рынке станут действовать совсем другие правила игры. За вычетом операционных расходов маржа на тонне солода на сегодняшний день составляет $90-100. К 2006 году это будет максимум $30-40.
— Что будет с солодовенными производствами в этой ситуации?
— Все предприятия на рынке выжить не смогут. Первыми уйдет с рынка ряд производств, оставшихся с советских времен. Затем наступит черед уже вновь построенных предприятий. Достичь низких операционных издержек, правильной логистики, а главное, доступа к сырьевой базе все не смогут. И победят сильнейшие. А сильнейшие — это не те, у кого будет сбыт, а те, у кого будет правильно организован сам процесс, прежде всего сельскохозяйственный. Поэтому большинство из ныне построенных солодовен будут выставлены на продажу. Причем по очень привлекательной цене.
— У пивоваренных компаний, которые реализуют солодовенные проекты, есть, как минимум, один плюс — гарантированные объемы поставок солода на собственные производства. Не получится ли так, что вам некому будет поставлять свою продукцию?
— У меня есть преимущества, которых нет ни у одного из крупных игроков. Сейчас маржа такова, что как бы ты не работал, плохо или хорошо, все равно окажешься в плюсе. Большие инвестиционные затраты покрываются с лихвой. Через два года, если пивоваренные компании не выйдут на рынок дешевых ресурсов, они ничего не смогут сделать. Мы свои проекты финансируем очень дешевыми деньгами. Я не хочу называть конкретных имен, но большинство из тех, кто сейчас реализует солодовенные проекты, кредитуются в 2,5 раза дороже нас. Мне достаточно иметь $26 чистой маржи с тонны солода, чтобы не быть в убытке. По моим данным, для большинства игроков это цифра должна составить $56. Вторая причина — мы сейчас активно начинаем инвестировать в сельское хозяйство, в производство ячменя. Опять же, мы вкладываем дешевые деньги. Поэтому через три года уже будет неважно, есть у тебя пивоваренный завод или нет. Если ты производишь солод, который обходится дороже, чем купить у меня, то проще продать завод и заключить с кем-то долгосрочный договор на поставки.
— Если все так плохо, почему тогда все пивоваренные компании активно инвестируют в производство солода?
— Во всем мире для пивоваров это непрофильный бизнес. Если бы у нас фермеры обладали возможностями вложить $35-40 млн в строительство солодовни, то они, конечно, это бы сделали. У пивоваров денег больше, в том числе и за счет иностранных инвестиций. К строительству их подталкивает нынешняя высокая цена на солод. Но в целом это противоречит правилам рынка. Должны быть профессиональные игроки, которые занимаются аграрными вопросами, вкладывают в сельское хозяйство, трейдинг, переработку. Например, мы перешли на иностранный менеджмент в области контроля качества и сбыта. У нас сегодня работают специалисты из Дании, имеющие большой опыт в производстве и реализации солода.
Если бы сейчас в России был 2006 год, ни один пивовар не стал бы вкладывать деньги в строительство солодовен, потому что уже имел бы возможность купить солод по нормальной цене и к тому же дешевле, чем в Европе. Однако сейчас 2004 год, поэтому единственный вариант для пивоваров — вложить средства в солодовенный бизнес. Однако они просчитались и недооценили, что мы собираемся серьезно войти в этот рынок. Чтобы доказать, что мы работаем качественно, было решено перейти на производство солода из импортного ячменя. На своем заводе мы уже получили солод, не уступающий ни по одному показателю качественному европейскому солоду. Причем себестоимость его на $80 за тонну дешевле импортного. При той марже, которая будет в 2006 году, я могу с уверенностью сказать, что эксплуатировать собственные солодовни для них станет нерентабельно. Доставка сырья и солода может составить до $25-30 на тонну. При марже примерно в $30 плохая логистика и высокие операционные издержки приведут к тому, что часть заводов начнет работать в убыток.
— Вы ведете переговоры о поставках пивоваренными компаниями солода или замораживании ими собственных проектов?
— В настоящий момент вести переговоры преждевременно. Никто замораживать проекты солодовен не будет. Если сейчас находятся банки, готовые финансировать строительство новых заводов, я им желаю удачи. Сейчас уровень цены на солод определяется его дефицитом. В 2006 году цена будет определяться объемом экспортных поставок. Поэтому надо себя показать, а после этого говорить о серьезных вещах. Переговоры мы начнем, когда отработаем технологию и у нас будет минимальная себестоимость сырья.
— За какой срок вы намерены окупить собственный солодовенный проект?
— За семь лет. Но передо мной прежде всего стоит задача создать серьезную группу и заработать даже больше не на том, чтобы окупить и вернуть вложенные деньги, а на создании структуры, которая займет существенную долю рынка. И через три года, когда будет жесткая конкуренция, эта структура сможет выстоять, и, соответственно, ее акции вырастут в цене. Если раньше я принципиально не возражал против продажи заводов, то сейчас до конца 2005 года, пока не займу долю на рынке, я не рассматриваю возможность продажи заводов по отдельности или бизнеса в целом. У меня нет желания всю жизнь заниматься солодом. У меня задача доказать пивоварам, что они были не правы, когда говорили, что это не дело банкиров — заниматься солодом. Это как раз не дело пивоваров.
— Вы рассматриваете пессимистический вариант развития собственного солодовенного бизнеса?
— Только в одном случае: если к 2006 году Россия не начнет производить качественный пивоваренный ячмень, то мы все разоримся. Вот тогда встанет вопрос — кто больше успел "отбить". Мы успеем окупить больше половины затрат за эти два года. Экспортировать солод, сделанный из импортного ячменя, будет нельзя: экспорт будет планово убыточным и, соответственно, часть мощностей закроется. Но я с уверенностью говорю, что ячмень будет.
Интервью взял РОМАН Ъ-ОВЧИННИКОВ