В дни, когда умы всего прогрессивного киночеловечества заняты подсчетом доходов от "Властелина колец", появление на экранах корейского фильма "Весна, лето, осень, зима... и снова весна" выглядит причудой российского проката, считает АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ.
Полтора десятилетия назад Южная Корея поразила кинематографический мир фильмом "Зачем Будда пошел на Восток?". Режиссер Юн Льюн Бэ снимал его восемь лет с бесконечными препонами и в невероятно красивом зрелище выразил буддистскую идею примирения человека с миром. Хотя эта идея мало общего имела с русским культом страдания, автора "Будды" прозвали корейским Тарковским.
Увы, больше мы о нем ничего не слышали. Зато сегодня появился фильм Ким Ки Дука, близкий по теме и по философии. Но человека, который его сделал, скорее впору назвать корейским Фассбиндером. Он работает фантастическими темпами. Он никогда не учился режиссуре. До сих пор считает даже самых радикальных своих коллег представителями мейнстрима, а их радикализм — интеллектуальной придурью.
Ким Ки Дук родился в горной деревне, был трудным подростком, мог в драке сломать руку сверстнику, но в то же время удивить взрослых каким-нибудь самодельным электронным устройством. Потом родители переехали в город, отдали Кима в сельскохозяйственную школу, которую он скоро бросил; подростком начал работать на разных фабриках, 20-летним парнем завербовался во флот и отслужил там 5 лет. Чуть не стал проповедником в церкви для слепых, начал рисовать, без копейки денег отправился в Париж в полной уверенности, что ценность представляет только ручной труд, а культура — это роскошь для богатых. Говорят, там он увидел первый фильм и поклялся сделать корейское кино лучшим в мире. Сегодня это почти правда.
Ким Ки Дук — поэт насилия и певец жестокости, и то, и другое он считает не просто жизненной неизбежностью, но плодотворной формой человеческого контакта, в результате которой рождается "что-то новое". Его фильмы — современные мифы, связанные один с другим, как у античных греков или ваятелей телевизионных сериалов. Не в том смысле, что одни и те же герои переходят из картины в картину — проститутки, полицейские, сутенеры. Многие его фильмы имеют недвусмысленный политический прицел: он против милитаризма и американского военного присутствия в Южной Корее.
И вдруг — "Весна, лето, осень...". Ничего не напоминает о сюжетах прежнего Ким Ки Дука. Действие охватывает четыре сезона года и соответствующие ему периоды жизни человека. Герои — монах, живущий в пагоде, и мальчик, его воспитанник, который потом превращается в мужчину, а в конце концов — в умудренного жизнью старца. Однако если не с первого, то со второго кадра можно утверждать: перед нами фильм Ким Ки Дука, и, возможно, лучший его фильм. Все события картины происходят на озере, и это сразу вызывает в памяти "Остров" — первую ленту, которая принесла корейскому режиссеру скандальный успех. Пейзаж всегда играет первостепенную роль в его фильмах, даже если, как в картине "Адрес неизвестен", это голое осеннее поле, превращенное в минное. На сей раз Ким Ки Дук невероятными усилиями добился разрешения на съемки в национальном заповеднике и выстроил посреди волшебного озера плавучую пагоду.
Медитативная красота пейзажа, как всегда, нарушается людьми. Герои фильма не выпускают себе подобным кишки наружу, как в "Острове", но мальчик, еще не начав говорить, уже издевается над змеями и лягушками. Потом он подрастет, в его жизни появится женщина, и ради ее жестоких чар он совершит убийство — правда, за кадром. А зимой, когда пагода врастет в лед, привяжет к своему телу камень и потащит на гору статую Будды — символ согласия с законами жизни, которые нам не дано постичь, но дано с ними примириться.
40-летний Ким Ки Дук сам сыграл героя на закате жизни и сам по-настоящему тащил камень со статуей. Это и есть авторское кино: в нем нет аттракционов, и властелин один — режиссер с детской и нежной душой, чья экстремальность воображения проистекает из полнейшей невинности.
Как и триумфатор года "Властелин колец", "Весна, лето, осень, зима... и снова весна" может претендовать на "Оскара". Но только в номинации "Иностранные фильмы", что само по себе есть экзотическая причуда Американской киноакадемии, которая считает своим долгом поощрять туземные кинематографии. "Властелин", впрочем, тоже взошел на экзотической новозеландской почве, превратив ее в мировой парк аттракционов. Корейская почва для этого, видимо, пока непригодна. Зато она с удивительной настойчивостью воспроизводит реликтовые формы авторского кино.