Был грех

"Маленькие трагедии" в Александринском театре

В Александринском театре в рамках программы "Новая жизнь традиции" прошла премьера пушкинских "Маленьких трагедий" в постановке режиссера Григория Козлова. Пушкинские сюжеты режиссер превратил в одну затяжную трагедию, считает ЕЛЕНА ГЕРУСОВА.
К премьере "Маленьких трагедий" театр выпустил буклет, из которого можно узнать историю пушкинской драматургии на Александринской сцене, вспомнить Каратыгина, Варламова, Комиссаржевскую, рассмотреть фотографии Николая Симонова в парике Сальери и Николая Черкасова в гриме Барона. Сличить макеты Александра Орлова к нынешнему спектаклю с декорациями на сцене и даже прочесть речь режиссера Козлова, сказанную им актерам на первой репетиции. В итоге, даже у самого неискушенного в вопросах истории театра зрителя не должно остаться сомнений: "Маленькие трагедии" для Александринки — название более чем не случайное.
       Очередность такая: "Скупой рыцарь", "Каменный гость", "Моцарт и Сальери" и "Пир во время Чумы". Александринская сцена обнажена до кирпичей, но в центре ее выстроен еще один небольшой помост и укреплены легкие полотнища, они и служат декорациями к каждому сюжету. Поначалу снежно-белые, потом голубые, а в сцене у Лауры из "Каменного гостя" уже пунцово-красные. Как легкие подвижные паруса эти полотнища сменяют друг друга: ткань стекает на пол по тонким металлическим нитям. Под стать этим напряженным металлическим струнам — графичность большинства сцен спектакля, сделанных скорее по правилам литературного театра.
       Актеры не столько увлечены созданием психологических портретов своих героев, сколько очерчивают абрисы пушкинских персонажей, режиссер даже чуть останавливает их в актерстве. На этом литературно-музыкальном фоне "Каменный гость", сделанный с большей долей бытовых и психологических подробностей, как ни странно, проигрывает. Лаура и Донна Анна, обе сыграны Юлией Рудиной и Натальей Паниной как-то бесцветно. Александр Баргман в своей родной Александринке оказался Дон Гуаном вполне средним (впрочем, у него в ближайшее время есть шанс исправиться, на сцене Театра им. Комиссаржевской он тоже репетирует роль Дон Жуана, но уже мольеровского). А вот Лепорелло у Сергея Паршина получился по-своему замечательным, не итальянский слуга даже, а пушкинский дядька, нянчащийся со взрослым уже своим питомцем.
       И все эти сюжеты объединяют инфернальные персонажи. То монах, указавший Дон Гуану на Донну Анну, то ростовщик из "Скупого рыцаря", то черный человек, предвещающий роковую встречу издерганного Сальери (Алексей Девотченко) и беспечного Моцарта (Виталий Салтыков). В спектакле это один и тот же черный персонаж, сыгранный Игорем Волковым, Бес, никого, впрочем, не искушающий, а просто указывающий героям направление греха.
       "Маленькие трагедии" в Александринке начинают, как это уже привычно, "Сценой из 'Фауста'". Александр Баргман в расхристанной белой сорочке произносит сакраментальное "Мне скучно, Бес", сидя на краю пустынной сцены и слушая шум прибоя в витиеватой морской раковине. Из плеска волн, из томной скуки и из греха уныния и вырастают в спектакле все трагедии пушкинских героев. Режиссер явно не на их стороне и назидательно, как прокурор, засчитывает им грехи. Они не уважают отцов, не любят сыновей, желают чужих жен, не знают скорби и, вообще, Моцарта убили. Так что смерть в "Пире во время Чумы" приходит по заслугам, поддерживая главный принцип советского правосудия — неотвратимость наказания. Правда, этот судебный процесс напрасно сделали открытым.
       

Картина дня

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...