бизнес и власть
Поправки в главу 25 Налогового кодекса РФ, вступившие в действие 1 января, ликвидировали для российских компаний крупнейшую из лазеек налогового законодательства — деятельность так называемых внутренних офшоров. Тем не менее анализ, проведенный Ъ, показывает, что речь не идет о восстановлении принципа равных прав для всех налогоплательщиков. В 2004 году государство завершит построение новой системы налогообложения, в которой тяжесть налогового бремени для предпринимателей будет напрямую зависеть от их политической лояльности.
Последний день российского офшора
Борьба с внутренними офшорами и уклонением от уплаты налогов стала наиболее четкой и заметной составляющей антиолигархической кампании 2003 года. До сих пор наиболее серьезной претензией, предъявленной Генпрокуратурой и МНС Михаилу Ходорковскому, менеджменту ЮКОСа и компании как юридическому лицу, являются налоговые нарушения. 29 декабря МНС официально уведомило ЮКОС о недоплате им в 2000 году 98 млрд руб. налогов с использованием инвестиционных соглашений в Мордовии. В ноябре вице-премьер Алексей Кудрин обсуждал с совладельцем "Сибнефти", губернатором Чукотки Романом Абрамовичем аналогичную проблему — правда, в более корректном тоне, чем следователи с Михаилом Ходорковским.С 1 января такие дискуссии уже не нужны. Новая редакция главы 25 НК не позволяет предоставлять налоговые льготы по одному из трех крупнейших налогов в России, налогу на прибыль (ННП), ни одному из регионов. Теоретически речь идет о закрытии российских офшоров — Калмыкии, Чукотки и Мордовии. Господин Кудрин, комментируя происходящее, заявил, что дополнительные доходы регионов (во всей России), связанные с закрытием офшорной тройки, составят в 2004 году 60 млрд руб. ($2,1 млрд). Конечно, это не $7 млрд "природной ренты", которые предлагал изъять у нефтяников лидер блока "Родина" Сергей Глазьев, но тоже немало.
Базовая ставка налога на прибыль, согласно статье 25 НК, составляет 24%, и новая редакция кодекса окончательно отнимает и у трейдеров нефтяных компаний, и у их коллег, использующих внутренние офшоры, возможность экономить 18% из них — региональную составляющую. Пресс-секретарь ЮКОСа Александр Шадрин заявил, что компания будет продолжать платить налоги, исходя из действующего законодательства, впрочем, отметив, что ситуация с налогообложением нуждается в стабильности (редакция 25-й статьи меняется уже второй год подряд). В "Сибнефти" также заявили, что закон есть закон и меры по сокращению выплат налогов компания будет применять лишь в рамках закона — то есть, по сути, применять не будет, поскольку это невозможно.
Заметим, впрочем, что формальная отмена льгот произошла уже 1 января 2003 года — весь прошлый год льготы можно было использовать "в порядке исключения". Между тем ИК "Проспект", в конце 2003 года проанализировавшая реальную ставку налогообложения лидеров российского бизнеса в 2002 году, основываясь на данных международных стандартов отчетности (см. таблицу), пришла к весьма неожиданным выводам. Исходя из данных "Проспекта", реальный размер ставки налога на прибыль напрямую зависит от того, в каких отношениях компания находится с властью.
Налог на упущенную прибыль
ННП, входящий вместе с налогом на добавленную стоимость (НДС) и единым социальным налогом (ЕСН) в тройку основных налоговых обременений бизнеса, с 1992 года был индикатором во взаимоотношениях власти и предпринимателей. В 1992 году он составлял 32%, за исключением прибыли от посреднических операций (наследники "спекулянтов" платили 45%) и прибылей сельскохозяйственных компаний (для них ставка равнялась 0%). Впрочем, драконовский уровень налогообложения компенсировался тем, что из прибыли вычитались инвестиции (как реальные, так и фиктивные). А уже с 1993 года началась лоббистская война за льготы по уплате ННП. Она была вчистую выиграна лоббистами — по данным Института экономики переходного периода, ННП составил в 1992 году 44% всех налоговых поступлений, или 6,7% ВВП, а к январю 1998 года он сократился втрое — до 2,2% ВВП.Максимально возможную ставку ННП пытались снижать (в 1994 году она составила 38%, в 1995-м — 35%), но многочисленные льготы, главным образом социальные (предоставлялись благотворителям, структурам, финансирующим фонд 50-летия Победы, фондам поддержки чернобыльцев, инвалидов и так далее), использование внутренних офшоров, которых становилось все больше, приводили к дифференциации реальной ставки ННП в разы. В процессе предоставления льгот участвовали чиновники всех уровней, и, по сути, уровень уплаты ННП зависел напрямую от наглости руководства компании, а также от структуры ее связей с губернатором, министерством, мэром города, руководителем МНС, налоговой полицией.
Кризис 1998 года и действия правительства Евгения Примакова несколько повысили собираемость ННП, но появились и новые льготы. Радикально ситуация начала изменяться лишь в 2001 году при вступлении в действие нового Налогового кодекса. Именно тогда правительство систематизировало льготы, отменив большую их часть, создало Федеральное казначейство для контроля над доходами и расходами бюджетов и начало войну с губернаторами, на которых приходилась максимальная часть формальных и неформальных скидок и льгот при уплате налогов. Теоретически это должно было привести к уравниванию налогового бремени для всех: ставка ННП в 24% должна быть в общем случае близкой к тому, в каком размере этот налог уплачивается реально. В действительности же российские налогоплательщики разделились на несколько групп.
Первая группа — компании, реальная прибыль которых (она более или менее достоверно отражается по стандартам US GAAP или IAS) облагается по ставке около 20%. И ЮКОС, и "Сибнефть", не скрывавшие использование офшорных схем, и их коллеги из Тюменской нефтяной компании, АФК "Система", "Объединенных машиностроительных заводов", "Татнефти", МГТС, использование офшоров отрицавшие, судя по всему, были основным контингентом офшоров, позволявших избежать проблем с чрезмерно высокой ставкой ННП.
Вторая группа — рабочие лошадки экономики России, лояльные федеральным властям: телекоммуникационные компании, "Роснефть", ЛУКОЙЛ, "Газпром", Магнитка, "Аэрофлот". Для них ставка составляла в зависимости от использования механизмов амортизации от 30 до 40%.
Третья группа — региональные компании, не обладающие существенными ресурсами и связями с властями, а также компании, контролируемые иностранными инвесторами. Так, некрупная нефтяная компания РИТЭК заплатила в 2002 году ННП по реальной ставке в 46,16%, тогда как ЛУКОЙЛ, в тесной связке с которым она традиционно работает,— 32,3%. А пивоваренная компания Sun Interbrew — и вовсе 208%. В компании, впрочем, объясняют это уплатой долгов прошлых лет.
Наконец, есть и четвертая группа — компании, тесно связанные с государством и теоретически не имеющие возможности использовать офшорные схемы для снижения ННП ниже 24%. Сбербанк РФ, уплативший с прибыли в 2002 году 9,4% налогов, производитель боевой техники НПК "Иркут" (18,63%), "Транснефть" (23,79%), даже будучи публичными компаниями, демонстрируют, что могут сокращать налогообложение не хуже Михаила Ходорковского или Романа Абрамовича. При этом об использовании "Транснефтью" или "Иркутом" российских офшоров неизвестно совершенно ничего.
Лицензия на снижение налогообложения
Ликвидация большей части льгот по ННП в 2002 году не привела к налоговому равенству. Напротив, исходя из предварительных данных 2003 года, дифференциация компаний по эффективной ставке уплачиваемого ННП привела к тому, что все больше шансов попасть в группу, уплачивающую налог ниже, чем 24%, есть лишь у структур, имеющих особые отношения с государством — неважно, принадлежат эти компании олигархам или нет. А для остального бизнеса ставка в 24% является минимумом, к которому надо стремиться.Между тем легальные возможности для снижения ННП, как показывает практика, вовсе не закрыты, а всего лишь сократились. Так, в октябре 2003 года появилась информация о начале регистрации в Калмыкии новых компаний, которые не освобождаются от уплаты региональной части ННП, но которым выплаты ННП компенсируются из местных бюджетов субвенциями (см. интервью на этой странице). Аналогичные схемы действуют уже и в Дагестане, где российский офшор пытается возродить группа БИН (до 1997 года она фактически управляла закрытым офшором в Ингушетии), и в крупнейших российских льготных зонах — на Алтае, в Туве, Смоленске, Угличе. Ведутся работы по созданию новых офшоров по схеме субвенций — например, в Калуге, Корякском автономном округе, Бурятии.
Противоофшорная кампания, формально завершившаяся 1 января полной победой правительства, вряд ли приведет к полному закрытию схем существенного сокращения налогообложения. По мнению партнера компании John Tiner & Partners Валерия Тутыхина, для крупных компаний, обладающих штатом квалифицированных юристов, возможности легального сокращения налогов остаются. А значит, государству придется периодически с помощью показательных судебных процессов показывать, кому можно, а кому нельзя использовать схемы по сокращению налогообложения.
НИКОЛАЙ Ъ-ТАТАРИНОВ