Мирное решение рабочих вопросов — это не про наши больницы. Только что закончилось судебное дело известного кардиохирурга Рубена Мовсесяна против руководства его больницы. Прошлой осенью все наблюдали конфликт в НМИЦ имени Н. Н. Блохина, скандал с увольнением известного трансплантолога Михаила Каабака, противостояние врачей и главврача в челябинской ГКБ №6. До того — серию разоблачений в Бакулевском центре. Дело не в особой вздорности российских медиков, а в системной болезни здравоохранения.
Фото: Юлия Кауль
Фото: Юлия Кауль
Конфликтов «главврач против врачей» хватит на несколько сезонов скандального русского сериала. От американского «Хорошего доктора», где врачи тоже все время ссорятся, отстаивая свое мнение, наш будет отличаться значительно большей нелепостью. Вот сюжет серии «дело Мовсесяна». Известному детскому кардиохирургу из петербургской ДГБ №1 (официальное название очень длинное и редко используется) объявляют выговор за неправильное оформление документов на хирургические инструменты; хирург подает на больницу в суд; следствие выясняет, что он все сделал правильно и обвинить его буквально не в чем. Странноватая история. Подлинный ее смысл в давнем противостоянии Мовсесяна и главного врача Анатолия Кагана — в частности, по поводу финансирования больницы. Но нельзя ли было решить спорные вопросы как-то более мирно?
Или взять происшествие в московском НМИЦ имени Н. Н. Блохина. Глава центра Иван Стилиди назначил главврачом одного из подразделений центра Светлану Варфоломееву, выходца из другого онкологического центра, НМИЦ имени Дмитрия Рогачева. Отношения с коллективом у Варфоломеевой решительно не сложились. Заслуженный онколог Георгий Менткевич был изгнан с должности заведующего им же созданного отделения с выговором за нецензурную брань. Врачам резко понизили зарплаты. Работа разладилась, врачи утверждали, что из-за этого погибли несколько пациентов. Спор начался с медицины — протоколы лечения в Рогачевке и НМИЦ имени Н.Н. Блохина немного различаются,— но быстро переродился в скандал.
Вспомним и события в Бакулевском центре. Началось с анонима, обнародовавшего внутреннюю медицинскую статистику Бакулевки: она оказалась намного хуже, чем было принято думать. Автора так и не нашли, но вскоре руководитель одного из отделений, Баграт Алекян, со скандалом покинул центр, заявив, что его глава Лео Бокерия использует отсталые технологии.
И это только самые известные серии. Еще был эпизод в НМИЦ здоровья детей (Москва), откуда уволили, а после вмешательства министра здравоохранения и родительской петиции, собравшей полмиллиона подписей, восстановили трансплантолога Михаила Каабака. А вот короткий, зато яркий эпизод в филиале московской онкобольницы №1: главврач велит медикам уволиться по собственному желанию; те не согласны; главврач вызывает для подавления бунта Росгвардию.
Почему хороший врач, возглавив медицинское учреждение, часто (но, конечно же, не всегда) оказывается в некоем враждебном для остальных медиков лагере?
Сама по себе должность «самого главного по больнице» — чисто российский феномен. «В большинстве стран во главе клиники стоит триада: директор, медицинский директор и главный врач»,— объясняет управляющий партнер сети GMS Clinic (Москва) Игорь Краснолуцкий. Директор занимается финансами и стратегией. Медицинский директор — это администратор. А главврачу остается медицина. Важно, что в триаде нет главного, все вопросы решаются сообща. Пусть для директора важнее всего деньги, ему противостоит главврач. Больницей управляет попечительский совет или совет директоров. Он назначает руководящую триаду (иногда диаду), и едва ли совет станет терпеть директора, который не умеет нормально строить отношения. Наши больницы подчинены департаментам здравоохранения или Минздраву. Главврач отвечает перед чиновниками, которые его назначили. А у них свои понятия о том, что такое хорошо: соответствие формальным целевым показателям, бюджетная экономия и, главное, поменьше инициативы на местах.