«Сева ей сказал, что за два дня до ее дня рождения устроит то, что никто не забудет»

18 июня 21-летний вооруженный Севастьян Путинцев пришел домой к своей бывшей подруге Елизавете Хлюпиной, убил ее мать, четырехлетнего племянника, а потом и саму девушку. В публичном обсуждении этой трагедии появилось много домыслов и неправды, поэтому близкие подруги убитой решили рассказать спецкору “Ъ” Ольге Алленовой, как все было на самом деле.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

«Мы не верим, что насилие можно предотвратить»

Екатерина Никонова

Многие в интернете пишут, что Лиза была моделью, но это абсолютно не так: она всего лишь год назад проходила небольшой курс по дефиле. Лиза была очень красивой девушкой — стройная, с необычной внешностью. Мама и сестра всегда говорили, что ей нужно идти в модели. Мне кажется, ей просто было интересно попробовать себя в чем-то новом. Но у нее никогда не было в планах работать моделью. Гораздо больше она увлекалась танцами: долгое время ходила заниматься в «Тодес», ей очень нравилось танцевать.

Она была обычной девочкой, училась на переводчика, окончила МАИ. Была достаточно открытой, интересовалась книгами, танцами.

Она планировала работать переводчиком в сфере авиастроения, даже поступила в магистратуру в МАИ, но в магистратуру ее приняли не на переводческое направление, куда она хотела, а на какое-то техническое, и поэтому ей пришлось оттуда уйти.

Лиза начала искать работу, устроилась в отель администратором. Ей там нравилось, она очень хорошо знала английский, а там его надо было применять. В принципе ее на тот момент эта работа устраивала.

На время карантина она ушла из отеля, потому что их вроде бы всех уволили, пообещали взять обратно на полставки после карантина, но она туда уже не вернулась.

С Севой она встречалась около пяти лет.

Некоторые пишут, что она ушла от него к новому молодому человеку, что она выбирала одного парня из двух, но это не так. Сначала она рассталась с Севой и только спустя какое-то время вступила в новые отношения.

При этом отношения с Севой прекратились не по ее инициативе, а по его.

Познакомились они в летнем лагере в Турции в 2014 году. Они учились в разных школах, Лиза старше Севы на два года. После лагеря Лиза с ним и с другими ребятами периодически общалась, они иногда вместе гуляли. В какой-то момент, видимо, она ему очень понравилась, и он начал за ней ухаживать. Я помню, однажды, 14 февраля, Лиза была у меня в гостях, мы засиделись, и она осталась ночевать. Он позвонил ей, расспросил, где она, пришел к моему дому и попросил ее спуститься. Она спустилась, он ей принес цветы, конфеты. Он стал интересоваться ее делами, приглашал на свидания. В лагере они познакомились летом, ухаживать он стал примерно в феврале, а весной, наверное, у них уже начались отношения.

Она очень его любила. Она ему доверяла. Видела в нем очень хорошего человека. Он ее прямо оберегал, для него Лиза была лучше всех. Можно сказать, он ее на руках носил.

Поэтому нас всех потрясло то, как он поступил… Он никогда не проявлял агрессии — ни к Лизе, ни к кому-то еще. Он Лизу ни разу пальцем не тронул — и никого другого. Хотя после армии что-то с ним произошло, он стал проявлять агрессию к другим людям и даже провоцировал драки. Единственное, что немного напрягало лично меня в его поведении,— то, что он не очень любил людей. Он считал, что многие люди тупые, недостойные, несправедливы и плохо себя ведут. Но он всегда это выражал в такой шуточной форме: говоря об этом, улыбался, вроде как рассуждал отстраненно. Еще он достаточно много шутил на тему нацизма. У него вообще была специфичная манера говорить, поэтому некоторые из наших друзей его сторонились.

У Севы тяжело шло общение с одноклассниками: в школе он ни с кем не общался, его там дразнили и смеялись над ним, с ним не дружили. Поскольку у него не складывались ни с кем отношения, в какой-то момент он стал отказываться ходить на занятия, сидел дома, играл в компьютер и никуда не выходил. Его маме пришлось постараться, чтобы его не исключили из школы.

Я знаю, что у него были непростые отношения с родителями, особенно с отцом. Деталей не знаю, но его папа ушел из семьи.

После лагеря он как-то сориентировался, уже достаточно легко мог войти в любое общество. Где надо, он мог проявить какую-то галантность, а где надо, был такой весь из себя шутник-приколист.

После школы Сева поступил в Финансовый университет, а Лиза уже училась в МАИ. Но он рассказывал, что ему не нравится ходить в университет. На самом деле он был человеком эрудированным, много чем интересовался.

Ему было обидно, когда ему ставили четверку, а девчонкам симпатичным, которые, по его словам, двух слов связать не могли,— пятерки.

Это у него вызывало очень сильное неприятие, он прям так и говорил: «Какие-то тупые бабы строят глазки и получают хорошие оценки, а люди, которые действительно готовятся, получают оценки похуже».

Университет он так и не окончил, ушел. Сначала взял академический отпуск, для того чтобы пойти в армию. Это была его инициатива, он захотел в армию, никого не спрашивал, сам принял решение, пошел в военкомат, а потом только всем сообщил.

Когда вернулся из армии, еще немножко походил в университет, но учиться не стал, забрал документы.

Многие друзья считали, что после армии он стал себя вести странно. Может быть. Лиза любила необычных людей. Я думаю, что он всегда был немного странный. Он был достаточно громкий, иногда мог что-то учудить. Кто-то воспринимал его поведение как приколы, кто-то нормально относился к его странностям и черному юмору, а кому-то неприятно было с ним находиться. Когда я его последний раз видела, он, как обычно, начал рассказывать что-то негативное в своей шуточной манере, и в какой-то момент я не выдержала и сказала, что мне пора идти. Мне было просто неприятно стоять рядом и слышать это.

Он пришел из армии летом 2019 года. Спрашивал у одной из наших подруг, как Лиза жила без него, был ли у нее кто-то другой. Лиза знала о его ревности, поэтому иногда ему говорила просто: «Я пошла гулять», но не говорила, с кем из друзей, потому что он стал неадекватно реагировать, если в компании с ней были молодые люди. Вообще, ревновал он и до армии.

Как-то на дне рождения у одного из наших друзей мы стали делать общее селфи, и наш знакомый положил Лизе руку на плечо — просто слегка приобнял ее для фото. Сева его оттолкнул, Лизе сказал что-то грубое.

А после армии эта ревность обострилась, он еще сильнее нервничал, сомневался, что она его ждала. А она его ждала, у нее никого другого не было, она ездила к нему в часть на присягу.

Лиза вообще часто ездила к нему туда, периодически с его мамой. Они привозили Севе еду. В армии все оказалось не так, как предполагал Сева. Он хотел оттуда уйти, но, поскольку это невозможно, он делал все, чтобы заболеть и лежать в палате. В армии его обижали, он сломал ногу (или кто-то сломал ему), лежал с пневмонией. На его день рождения Лиза привезла ему торт, и он съел его целиком, чтобы не приносить сослуживцам: те знали, что он идет на встречу с Лизой, угрожали ему расправой, если он не принесет им то, что она привезла.

После армии его поведение стало медленно ухудшаться. Наши друзья говорили, что он начинал драки на пустом месте, даже сам ездил к каким-то своим друзьям, чтобы подраться с ними.

Он стал странным. У него постоянно менялось настроение. Лиза сказала, что он стал неуважительно по отношению к ней себя вести. Я не знаю, в чем именно проявлялось неуважение, потому что она этим со мной не делилась. В один прекрасный день он вдруг заблокировал Лизу и других друзей во всех социальных сетях. Ей было очень грустно, что он вот так вычеркнул ее из жизни. Целый месяц он не выходил на связь. Потом появился и сказал ей: «Я виноват, прости». Но их отношения уже стали портиться. Какое-то время они пытались их наладить, виделись, разговаривали, ходили в кино, но в итоге ничего не получилось. И он опять стал куда-то пропадать, не отвечать ей, игнорировать, после чего она уже поняла, что это не отношения. Так что расставание произошло по его инициативе.

Первый раз они расстались осенью, а окончательно — в декабре 2019 года. С новым парнем она стала встречаться уже в марте. Этот парень тоже был с ними в 2014-м в лагере, они были знакомы. Он учился с Севой в одной школе. Сева его не особо любил и даже Лизу против него как-то настраивал. У Лизы с этим мальчиком были общие знакомые, ее пару раз пригласили на какие-то вечеринки, они стали ближе общаться, через какое-то время поняли, что у них есть интерес друг к другу. Но все это было уже после ее расставания с Севой.

Сева про это узнал не сразу. Да, его это достаточно сильно разозлило.

Он наговорил Лизе гадости, а потом вдруг позвонил, извинился, стал расспрашивать о жизни, говорить: «Я же все равно тебя люблю, давай попробуем начать сначала». Она отказывалась, но он все равно проявлял настойчивость. У него настроение менялось постоянно. То он ей писал такие гадости, что она плохая, что она ему жизнь испортила, а потом менял обвинения на позитивный тон: «Прости меня, я тебя люблю, я без тебя не могу».

Когда они расстались, он приезжал к ней на работу, один раз приехал с цветами и говорил, как ее любит, в другой раз он приехал и начал ее обвинять. Он звонил всем подряд Лизиным друзьям. Однажды мне звонил, пытался спросить совета, говорил: «Я не хочу верить в то, что она от меня ушла. Я думаю, что она мне просто какую-то проверку устраивает, что я еще могу ее вернуть». Я ему сказала, что Лиза, вообще-то, приняла решение с ним расстаться и что я понимаю его чувства, но ему не стоит так переживать, ведь нельзя же строить жизнь вокруг одного человека. Я ему посоветовала заняться чем-то, каким-то хобби, найти какой-то другой смысл в жизни. А он сказал: «Нет, я так не могу, я ее очень сильно люблю, у меня как будто смысл жизни пропал». Он был подавленный, расстроенный, жаловался, что ему тяжело без Лизы. Это было в марте, и больше он мне не звонил.

17 апреля он взломал Лизин МТС-аккаунт и все социальные сети. Она тогда мне написала, что поменяла номер телефона. Я спросила, что случилось, она ответила: «Сева взломал мой МТС-аккаунт, и мне пришлось из-за этого поменять номер». Ее это напугало.

Она написала мне, что пошла бы полицию, но в полиции с этим ничего не будут делать: ну, взломал и взломал. Поэтому она туда не пошла.

Тогда же она хотела обратиться к его маме и рассказать, что вот такие вещи происходят. Они были хорошо знакомы. Но и этого Лиза не стала делать, потому что Сева уже настроил маму против Лизы, рассказал, что Лиза якобы ему изменила. Лиза думала, что его мама стала к ней плохо относиться, поэтому к ней она тоже не обратилась.

Своей семье Лиза рассказывала только о цветах, подарках, иногда могла сказать между делом, что он написал какую-то гадость, а на следующий день будто бы ничего и не было. Мама и сестра Лизы знали Севу только по хорошим поступкам, о плохих вещах она им не рассказывала. Когда Сева стал особенно ее доставать, Лиза не разрешила маме пускать его к ним домой, но мама все равно пускала. Она его давно знала, жалела. Он приходил с цветами, записочки, открытки какие-то прикольные приносил. Лиза не рассказывала маме про все, что он ей писал, про смены его настроения, про настойчивость, про то, что он взломал ее аккаунт. И мама даже говорила Лизе: «Ну, видишь, он, наверное, осознал, что был неправ, пытается тебя добиться снова».

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

В семье никто не знал, что Сева так настойчив, что он пишет или говорит ей гадости. Лиза делилась этим с подругами, с нами. Но опять же не всегда рассказывала сразу и не всегда рассказывала все. Она говорила мне, что он никак от нее не отстает и что она очень от этого устала, но при этом она все равно его любит как человека, он ей дорог. Лизе всегда было стыдно об этом рассказывать маме и сестре. Она говорила, что ей стыдно перед мамой, потому что она встречалась с ним пять лет и не понимала, что он за человек. У ее мамы бывало высокое давление, Лиза не хотела ее расстраивать. Мне кажется, о таком нельзя молчать. Если вдруг что-то такое происходит, нужно об этом рассказывать. И не нужно стыдиться.

Понимаете, никто не думал, что он может сделать что-то такое страшное.

Он ей никогда не угрожал. Нет, как-то он пригрозил, что сделает с собой что-то, совершит самоубийство. Она из-за этого очень сильно переживала, боялась. Но успокаивала себя тем, что он все-таки человек гордый и себя любит.

За два дня до своего дня рождения, весной этого года, Сева узнал, что она встречается с новым молодым человеком. И Сева ей сказал, что за два дня до ее дня рождения он устроит то, что никто не забудет. Она рассказала об этом нашей подруге. Но никто не придал этим словам значения.

Он убил ее за два дня до ее дня рождения. Сначала на глазах у Лизы убил ее маму и племянника, которому в апреле исполнилось четыре года. Потом убил Лизу. То есть, он это заранее спланировал.

Он нигде не работал, своего дела у него не было. Но какое-то время назад у него стали появляться деньги. И я толком не знаю откуда. Лиза мне сказала, что он занимается чем-то непонятным в интернете и зарабатывает на этом деньги, но она сама не знала, чем именно.

У него не было каких-то особых целей в жизни. Он не работал, ни к чему не стремился. Он был эрудированным, но при этом не имел какого-то жизненного плана: окончу университет, пойду работать туда-то, поеду путешествовать, чего-то добьюсь. И хобби какого-то не было — только в компьютер все время играл. Еще находясь в армии, он писал Лизе, что жизнь бессмысленна. А после того как они с Лизой расстались, он сказал, что потерял смысл жизни. Мне кажется, он на ней помешался и, наверное, очень сильно разозлился из-за того, что она вступила в новые отношения, тем более с мальчиком, которого он знает. Исходя из обстоятельств дела, он действительно шел туда убивать и не собирался оставлять в живых никого.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Лизиной семье сейчас тяжело, но они стараются держаться. У Лизы остались сестра, маленький племянник и отчим. Ее отец давно умер.

Знаете, что для меня во всей этой ситуации самое странное? Многие из нас знали, что Сева пытается ее вернуть и бывает настойчив. Что у него постоянные перепады настроения. Что он переходит границы. Нет, не бил ее, но эмоциональное насилие с его стороны было. Однако никто из ее близких друзей не предполагал, что может случиться такое. Может быть, отчасти потому, что она не полностью все рассказывала близким, а может быть, потому, что мы знали о его отношении к Лизе и оно не казалось нам опасным.

Даже когда он взломал ее аккаунт, мы думали, что он хочет почитать какие-то ее переписки — прочитает и успокоится.

Лично я не знала, что он кричал под ее окнами, как ее любит. Я это увидела уже после убийства на видеозаписях, которые люди выкладывали в сеть. Недавно я узнала, что Лиза, рассказывая кому-то из друзей про эти крики Севы, сказала: «Мне было так стыдно перед соседями». А ведь такое поведение человека должно было всех насторожить. Ведь оно указывало на его неадекватность.

Я не понимаю, как ему удалось так легко приобрести оружие? Ведь он готовился к этому убийству долго. Ему пришла в голову идея убить Лизу, он пошел на курсы стрельбы, получил разрешение на покупку оружия, за несколько дней до убийства это оружие купил. Конкретно рассчитал действия. И у меня много вопросов. Неужели так легко получить разрешение на оружие? А как же осмотр психиатра? Как проводится эта проверка? Я не исключаю, конечно, что он мог обмануть врача, но если бы это был внимательный специалист, который относился бы к своей работе профессионально, то он увидел бы, что у Севы есть проблемы.

Получается, что любой человек может спланировать преступление, получить разрешение, купить ружье и пойти кого-то убивать. И нет никаких барьеров на его пути.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Еще одна проблема: мы не верим, что насилие можно предотвратить. У нас в головах, в голове у Лизы всегда была мысль, что с навязчивостью Севы ничего нельзя сделать. Мы не верим, что полиция может помочь в такой ситуации. И боюсь, что она на самом деле не может помочь. У нас нет такой системы, при которой человеку запретили бы приближаться к другому человеку.

А еще мы мало знаем о насилии и о том, какие формы оно может принимать. Мы знали, что у Лизы и Севы есть проблемы. Он сам испортил отношения, сам сделал так, что они расстались. А потом начал за ней бегать. Стал всем ее подружкам названивать, говорить, что его бросила Лиза и у него нет смысла жизни. Он даже приходил к нашему однокласснику месяца четыре назад и говорил ему об этом. То есть это уже какая-то мания была, а в этом никто не видел проблемы. Лиза его просто жалела. И когда он ей говорил гадости, и когда признавался в любви, и когда взломал ее, он все равно его жалела, старалась понять. А он манипулировал, давил на нее, не давал ей спокойно жить, это тоже было насилием, но никто этого не понимал.

«В нашей стране считают, что психотерапия — это только для слабых»

Екатерина Клепикова

Мы с Лизой дружим с десятого класса. 16 июня я приехала к ней домой, мы заболтались, и я осталась у нее с ночевкой. Она мне рассказывала про свои отношения с бывшим парнем Севой и с новым молодым человеком, сравнивала их, говорила, что это небо и земля и что отношения с Севой были абьюзом. Я была рада, что она это поняла. Потому что с осени, несмотря на то что он ее часто оскорблял, она его прощала, возвращалась к нему, старалась его понять. А Сева был очень умный, он умел манипулировать людьми. Сева был сложным человеком. В лагере, где он познакомился с Лизой, он заперся в комнате и порезал себе руку — неглубоко, скорее, пытался привлечь внимание. Возможно, у него уже тогда были проблемы. Мы знаем, что в школе с ним никто особо не дружил.

У него были своеобразные шутки и чувство юмора. Над ним иногда шутили, его иногда подкалывали. Но, когда он стал встречаться с Лизой, его жизнь как-то изменилась, наладилась.

У него появились друзья — в основном Лизины. Лизины подруги, одноклассники к нему в армию приезжали, навещали, даже отдельно от Лизы. И после его разрыва с Лизой наши одноклассники не перестали с ним общаться. Но он сам не хотел уже ни с кем разговаривать, блокировал всех в социальных сетях, провоцировал ссоры и лез в драки. Позже, через несколько месяцев, когда он попытался возобновить с кем-то общение, было уже поздно.

Я помню, когда они стали встречаться, Лиза даже одежду помогала ему подбирать. Вообще, он рядом с ней стал выглядеть лучше. Но не удержался, потом все-таки началась деградация.

У него было всего несколько друзей, не связанных с Лизой, но и с ними его отношения испортились. Один его друг, вместе с которым он стал нелегально зарабатывать в интернете, живет где-то в другом городе, то есть они даже никогда не виделись.

Сева много плохого говорил про общество, государство, людей. Мог сказать, что ненавидит какого-то человека, даже не зная его. Насколько я помню, это у него стало проявляться после армии. Возможно, до этого он просто при мне такого не говорил.

Он увлекался компьютерными играми, много времени за компьютером. Если он и выходил куда-то из дома, то только с Лизой. Поначалу после армии он еще общался с ребятами, но потихоньку стал все больше замыкаться в себе, разочаровываться во всем, больше времени проводил дома. Он был очень умный. Думаю, у него не было игровой зависимости: он играл, потому что ему больше ничего не нравилось. Люди ему не нравились.

В армии у Севы тоже не все было гладко. Он писал Лизе, что ел грязь, хотел отравиться этой грязью. Я думаю, может, он хотел привлечь внимание или это было от безысходности…

Но ведь в армию он пошел сам, никто его не отправлял, а мама, наоборот, была против, и он ей даже не сказал о своих планах. Но уже в армии он понял, что не стоило туда идти, что это не для него. Лиза показывала его сообщения. Он писал: «Армия говно, тут все дураки, всем промывают мозги».

Сева пытался Лизу контролировать. Бывало, Лиза с друзьями куда-то хотела пойти, а он говорил, что сам не пойдет, но Лиза может идти, если хочет. Но так это звучало, что было понятно: лучше ей не идти. Такое с его стороны бывало нечасто. Но после армии это усилилось.

Он плохо отзывался о своем отце. При мне он несколько раз упоминал, что с отцом отношения никакие, что тот только деньги давал. Сева жил с мамой, мама его очень любила и баловала. Он маме и не сказал, что расстался с Лизой. Он настроил маму против Лизы, сказал, что Лиза ему изменила. Лиза об этом знала и поэтому не стала звонить его маме, когда он вскрыл ее аккаунт. Хотела, но подумала, что его мама не станет ее слушать.

Лиза никогда не давала ему повода ревновать. Она его любила. Ни о каких изменах и речи быть не могло.

Все время, пока он был в армии, она постоянно с ним переписывалась, созванивалась. Когда он вышел, то в первое время где-то на тусовках или у меня в гостях он любил спрашивать меня и других Лизиных подруг: «А у Лизы точно никого не было? Лиза точно меня ждала?» Я Лизе рассказывала, что он спрашивает об этом. Она отвечала: «Ну да, он стал ревнивый».

Осенью он уже плохо вел себя с Лизой. Мог ее оскорбить, через минуту сказать: «Прости, я тебя люблю, не могу без тебя жить», еще через две минуты — что она плохая и мама ее плохо воспитала, то есть у него настроение менялось постоянно. Но она все равно отвечала на его СМС, звонки. Она не вычеркивала его из жизни. У нее была к нему привязанность, и это понятно.

Все это я знаю со слов Лизы. С Севой я раньше общалась часто, но последний год мы не виделись, я все время была в разъездах.

Зимой Сева звонил мне несколько раз, но я была не в России, и звонки не проходили. В конце марта я вернулась в Россию, он мне опять позвонил, мы минут двадцать проговорили. Я уже знала, как он достает Лизу. Он сказал, что наладил отношения с Лизой, и спросил, знаю ли я об этом. Мне показалось, он хотел узнать, говорила ли она мне о нем. Я отвечала уклончиво, он спросил, как мои дела, мы поговорили, это был последний наш разговор.

Я знаю, что в марте Сева виделся с Лизой и ее подругой, они сидели в кафе, и Лиза потом рассказала мне, что у него появились деньги. Он сам им сказал, что стал хорошо зарабатывать, что у него может быть разовый заработок и 200 тыс. руб. Он даже машину себе купил. Что это была за работа, никто из нас не знает, но мы думаем, что-то нелегальное.

Мне кажется, он пытался как-то наладить свою жизнь. Его жизнь застыла, в ней ничего не происходило. Он хотел, чтобы было какое-то движение. После школы он поступил в универ, но там не нашел смысла, пошел в армию, там тоже не нашел. Вернулся, не знал, что делать, через какое-то время расстался с Лизой, потом понял, что нет, Лиза была единственным светом в его жизни, решил вернуть, вернуть не получилось. И вот так потихоньку у него накапливалось.

Если бы он попросил помощи, обратился за поддержкой, его бы поддержали, ведь от него никто не отворачивался, но он сам всех отталкивал.

Когда они расстались с Лизой, я видела, что он разругался со всеми, заблокировал друзей, как будто сам себя изолировал. Мне кажется, он пытался что-то изменить в своей жизни, но не смог.

Сева никогда не пошел бы к психотерапевту. В нашей стране считают, что психотерапия — это только для слабых или что это бред.

А Лиза не хотела обращаться в полицию. И о своих проблемах не любила говорить. Ее мама мало знала, сестра вообще ничего не знала. Лиза была очень открытой, но о таких моментах не любила рассказывать.

18 июня я привезла ее в город около двух часов дня. Буквально через час он пришел к ней домой. Я не понимаю, как он узнал, что она дома. Сначала я думала, что они переписывались и она сама ему сказала. Но, когда мы с ней въезжали в Москву, Лиза сказала, что может поехать дальше вместе со мной — я ехала к стоматологу. Потом она передумала, мы не знали, сколько продлится мой визит к врачу. Я ее высадила у метро, она дошла домой пешком, и он приехал буквально через десять минут. Возможно, он опять ее взломал.

Что было дальше, я знаю только со слов Виталия, двоюродного брата Светланы — Лизиной мамы. Он разговаривал со Светланой по видеозвонку, когда Сева позвонил в дверь.

Сначала Светлана сказала Лизе: «Открой дверь», а потом, когда он набросился на Лизу, стала кричать: «Вызывай скорую, полицию, тут ребенок!» После этого Виталий стал звонить на 112, но, как он говорил, минут пятнадцать-двадцать его держали на телефоне и говорили: «Да не волнуйтесь, ничего не случится». С того момента, как вызов все-таки приняли, полиция приехала быстро. Но в дом не вошла — ждали, пока придет муж Светланы, и откроет дверь. В квартиру полиция вошла только минут через сорок после приезда. Вот этого я не могу понять. Чего они ждали? Почему не сразу зашли? Они знали, что выстрелы уже были. Муж Светланы кричал им: «Открывайте». Возможно, если бы все эти службы действовали оперативно, они смогли бы кого-то спасти, откачать…

«Не стоит скрывать от близких, что в твоей жизни происходит что-то плохое»

Елена Лернер

Мы не идем к психологу, когда нам это нужно. Мы молодые, живем в Москве, учимся в университетах, и это так странно, что нам стыдно обращаться к психологу.

Многие психологи неквалифицированные. Девушки ходят и говорят потом: «Я зря потратила время и деньги». Мне кажется, так быть не должно. Нужно, с одной стороны, прививать людям доверие к психологам, а с другой — самим психологам следить за тем, чтобы у них не было шарлатанов в профессии. И это должно быть нормальной практикой: если меня что-то беспокоит, я иду к специалисту. Не должно быть так, что у человека проблемы, а он не знает, куда обратиться.

Сева проходил минимум три медкомиссии на предмет психического здоровья: при получении водительских прав, в военкомате и при получении права на оружие.

И нигде не было выявлено каких-то отклонений, потому что обычно такие комиссии проводятся формально и не позволяют выявить тяжелых психических отклонений.

Про армию говорят много, но на самом деле в армии ничего не изменилось, дедовщина никуда не исчезла, и некоторым людям это ломает психику, убивает веру в себя. В случае с Севой абьюз в армии только усугубил имеющиеся проблемы.

Я постоянно читаю о законе о домашнем насилии, об охранном ордере — у нас, к сожалению, этот закон не продвигается. Если смерть Лизы, ее мамы и племянника хоть на один шаг приблизит наше государство к принятию такого закона, то это будет маленьким светлым лучиком во всей этой страшной истории. Я помню, Лизочка в какой-то момент думала написать заявление в полицию, но не сделала этого. Она сказала, что все равно это ничего не изменит. И мы знали много историй, когда обращение к полиции ни к чему не приводило, ничего не менялось.

Я бы хотела, чтобы любая девушка, которая чувствует, что в ее отношениях с молодым человеком есть что-то нездоровое, могла обратиться в правоохранительные органы и к психологу. И чтобы ее поддержали.

Любовь — это очень светлое чувство, оно должно приносить только радость и счастье обоим. Любые оскорбления, любые отрицательные эмоции — это уже не норма. И не стоит скрывать от близких, что в твоей жизни происходит что-то плохое.

Еще мне кажется важным, чтобы при воспитании ребенка родители вели себя с ними искренно, позволяли детям быть с ними искренними и наблюдали за их эмоциональным состоянием. Сейчас многие молодые люди взрослеют намного позже, чем раньше, и происходит это под влиянием различных факторов: они взрослеют за компьютерными играми, в армии, в процессе абьюза или буллинга со стороны окружающего мира, поэтому важно знать эмоциональное состояние своего ребенка, своих близких.

А еще каждому человеку в жизни нужно иметь какую-то цель, постоянно идти к ней, и только тогда жизнь будет иметь смысл. А когда люди не имеют никаких целей, когда они бессмысленно проводят жизнь за компьютером, чувствуют, что влачат пустое существование, то они не ценят свою жизнь и могут вот так легко расстаться с ней. Если бы кто-нибудь вовремя вложил в Севу хоть какой-то интерес, помог ему обрести какой-то смысл, возможно, все сложилось бы иначе.