Опубликованная во вторник, 26 мая, апрельская экономическая сводка Росстата подтверждает, что масштаб прямого поражения экономики РФ коронавирусной эпидемией, средствами борьбы с ней и резким снижением нефтяных цен оказался ниже прогнозов. Майская статистика может изменить взгляд на ожидаемый кризис в экономике в любую сторону, пока же очевидно, что долгосрочные последствия происходящего недооцениваются так же, как переоценены краткосрочные. Правительство продолжает обсуждать планы посткризисного восстановления, и пока сложно сказать, недостаточны или избыточны уже предпринятые действия.
Новые данные Росстата несколько проясняют ответ на вопрос, почему Белый дом не торопился с экстренной помощью экономике уже в апреле 2020 года
Фото: Алексей Куденко, Коммерсантъ / купить фото
Новые данные Росстата несколько проясняют ответ на вопрос, почему Белый дом не торопился с экстренной помощью экономике уже в апреле 2020 года
Фото: Алексей Куденко, Коммерсантъ / купить фото
Как и апрельская статистика промпроизводства (см. “Ъ” от 22 мая), свежая порция данных Росстата об экономике РФ в апреле 2020 года (.pdf), вопреки практически всеобщему ожиданию, не фиксирует ничего похожего на катастрофическое снижение показателей. Но и позитивной эту статистику работы экономики в условиях двойного шока — обвала цен на экспортируемые энергоресурсы и ограничения экономической активности из-за карантина,— назвать также невозможно: налицо значимо большее, чем ожидалось ранее, снижение показателей, характеризующих внутренний спрос.
Грузооборот в годовом выражении в апреле 2020 года упал на 6% (консенсус-прогноз агентства Bloomberg предполагал его снижение на 10,9%), включая падение железнодорожных перевозок на 7,2%, авиаперевозок на 14,2% и автоперевозок на 9,2% на фоне роста перевозок водным транспортом (на 6,2 и 12,9% к апрелю 2019 года соответственно). «Среди причин — увеличение объемов перевозки СПГ и нефти и начало речной навигации»,— поясняют в Росстате.
Хотя в первом квартале 2020 года, по данным Росстата, объем капвложений вырос на 1,2% (против 0,9% год назад), в апреле объем строительства снизился всего на 2,3% (консенсус-прогноз — минус 12%), что может объясняться особенностями учета (апрельские показатели включают объекты, построенные ранее, но введенные в апреле) и строительством передвижных госпиталей.
Если исходить из того, что в апреле импорт из стран дальнего зарубежья упал на 20% в долларах в годовом выражении, главным образом за счет сокращения ввоза инвесттоваров, то основное снижение инвестспроса еще предстоит увидеть.
В пользу этого свидетельствует и динамика инвестиционных планов промышленности, отслеживаемая Институтом Гайдара: в мае она «отыграла» лишь 7 из 40 пунктов падения в апреле, тогда как общий показатель промышленного оптимизма, соответственно, компенсировал половину снижения.
Объемы розничной торговли в апреле действительно рухнули — на 23,4% (консенсус предполагал спад на 17,7%), в том числе продовольствием — на 9,3%, а непродовольственными товарами — на 36,7%, их вес в объеме розницы за год снизился на 9,2 процентного пункта, до 42,3%. Росстат уже в марте по сравнению с февралем фиксировал рост на 37,3% кредиторской задолженности продовольственных предприятий. «Возможно, выросли цены на сырье или снизились платежи от клиентов — магазинов и торговых сетей, точных данных нет»,— поясняют статистики. Объем платных услуг гражданам упал на 37,9% (подробности будут в расширенной версии доклада 5 июня).
По оценке Игоря Полякова из ЦМАКП, снижение денежных расходов граждан в годовом выражении в апреле составило 28,5% (за май он ожидает сопоставимого снижения), а за январь—апрель — 5% (за первый квартал с учетом ажиотажного спроса в марте наблюдался рост на 3,4%).
Из опубликованных во вторник данных ЦБ следует, что с учетом влияния валютной переоценки прирост банковских депозитов граждан за апрель был нулевым, а снижение кредитования составило 0,6%, при этом банкам поступило 1,6 млн обращений о реструктуризации кредитов от граждан. «Вероятнее всего, общая банковская задолженность стала уменьшаться»,— заключает господин Поляков. В итоге кредитование не поддерживало потребление как раньше, а вклад сбережений был нулевым. Между тем хотя Росстат фиксировал небольшое снижение реальных располагаемых доходов уже в первом квартале, реальная зарплата в марте продолжала расти на 8,6% в годовом выражении, благодаря ее ускоренному повышению в торговле, управлении недвижимостью и финансовом секторе.
Как отмечает директор Центра трудовых исследований Высшей школы экономики Владимир Гимпельсон, на фоне начавшегося спада активности в большинстве отраслей экономики и длительных каникул мартовский рост зарплат как в номинальном, так и в реальном выражении выглядит странно. «За годы работы с данными Росстата я вижу такое впервые»,— говорит он. Консенсус по росту реальной зарплаты в марте составлял 3,1%.
Не демонстрируют катастрофы и апрельские показатели безработицы. Отметим, данные Росстата собирались в апреле в крайне сложных обстоятельствах и могут быть скорректированы. Однако вероятность того, что 5 июня статистическое ведомство продемонстрирует принципиально иные оценки, невелика, а число косвенных подтверждений тому, что внутренний спрос упал сильнее ожиданий, тогда как производственные показатели — менее, достаточно уже сейчас.
В связи с этим становятся более актуальными три вопроса:
- рациональна ли была агрессивная критика исполнительной власти со стороны экономистов, требовавших более энергичных и активных мер поддержки;
- не являются ли даже объявленные меры первых трех «пакетов» поддержки частично избыточными и нерационально распределяемыми;
- как уже принятые решения повлияют на характер посткризисного восстановления экономики.
На деле важнее всего третий вопрос: пандемия как тип кризиса крайне редок, ограниченная адекватность в этих обстоятельствах как экспертов, так и властных структур вполне естественна. «С высокой вероятностью нынешний кризис запустит как минимум циклическую "расчистку долгов и перепотребления", как максимум — структурную коррекцию. Вероятность первого резко возрастет в случае второй волны заболеваемости, второго — при нарастании американо-китайского конфликта»,— предупреждает Дмитрий Белоусов из ЦМАКП. «Денежные вливания и смягчение монетарной политики в основном направлены на поддержку спроса. В полную силу смягчение денежно-кредитной политики заработает после снятия карантинных ограничений. Граждане и бизнес смогут рефинансировать кредиты под более низкую процентную ставку, что высвободит деньги на потребление и инвестиции. Мы ожидаем, что стимулы будут расширяться, в том числе для достижения цели по росту экономики темпами выше среднемировых»,— говорит главный экономист Совкомбанка Кирилл Соколов.
Отметим, во вторник правительство продолжило обсуждать план восстановления экономики (глава Минэкономики Максим Решетников оценил его в 3% ВВП), но пока его положения не раскрываются, а мгновенного одобрения документа во вторник не произошло. Возможно, данные по апрелю и первой половине мая заставили Белый дом формулировать не столько программу поддержки экономического роста со стороны спроса, сколько программу «быстрой» поддержки структурных изменений — столь необычный кризис, как «коронавирусный», может не только быть прямым ущербом экономике РФ (он, очевидно, значителен), но и новыми возможностями развития.