реформа
Вчера Министерство природных ресурсов РФ провело пресс-конференцию, посвященную водным ресурсам. Чиновники пришли к выводу, что единственный путь развития водохозяйственного комплекса — создание госмонополии на воду.
Первый замминистра природных ресурсов Николай Тарасов рассказал об инициативе министерства, предполагающей создание "единого органа эксплуатации водных ресурсов". Замминистра отметил, что этот орган "не обязательно будет создан при МПР". После этого господин Тарасов перешел к самому интересному — за счет чего будет существовать новая структура. По версии МПР, создание единого органа не скажется на кармане налогоплательщика, но явно ударит по доходам региональных бюджетов. "Не менее 100% платежей от водопользования должно возвращаться (из региональных бюджетов в федеральный, на содержание водного хозяйства.—Ъ)",— заявил Николай Тарасов. Сейчас, по его словам, "14 млрд рублей остается" в бюджетах субъектов федерации и возвращается только "17-19%, когда по закону должно возвращаться 50%". "Чтобы у вас не сложилось мнения, что региональные бюджеты лишатся источников финансирования, они (деньги, направляемые региональными бюджетами в единый орган по эксплуатации водных ресурсов.—Ъ) будут правительством компенсированы,— заверил господин Тарасов и добавил: — Правительство сознательно идет на этот шаг".
Уверенность Николая Тарасова основывается на "новом проекте водного кодекса", который МПР передало правительству 31 октября. В новой редакции появились, по словам замминистра МПР, "новшества", которые делают воду госмонополией. Все водные объекты на территории России в новой версии кодекса "определяются как зона жизни человека и не являются товаром, кроме мелких обособленных водных объектов, которые могут находиться в мелкой собственности". Обособленными водными объектами в проекте водного кодекса названы "поверхностные непроточные естественные или искусственные водоемы, не имеющие гидравлической связи с другими поверхностными водными объектами". Другими словами, на личный бассейн на приусадебных участках граждан власть не претендует.
Второе нововведение, о котором сказал советник министра МПР Николай Михеев, состоит в том, что "управление водными ресурсами должно осуществляться федеральными органами власти" (другими словами, государственной монополией на воду). "Правительство должно принять на себя права, обязанности и финансовые потоки, связанные с управлением водными ресурсами",— пояснил господин Михеев. Также, по его словам, в новой редакции водного кодекса вводится новая форма отношений между правительством и водопотребителем. "Все водопользование осуществляется на основе договора со взаимной ответственностью (государства и водопользователя.—Ъ)",— отметил советник министра.
Николай Тарасов настаивал на том, что все эти новшества "позволят бесхозным водоемам и прудам обрести хозяина, а финансирование поможет привести гидротехнические сооружения в нормальное состояние". На вопрос Ъ о дальнейшей судьбе проекта закона о госмонополии на воду (то есть водного кодекса) господин Тарасов ответил, что сейчас законопроект "интенсивно рассматривается МЭРТом и правительство рассмотрит его в первом квартале 2004 года".
Вчера же Ъ обратился в пресс-службу МЭРТа с просьбой прокомментировать заявления представителей МПР. В пресс-службе заключили, что МПР публично "лоббирует свой законопроект". После этого через пресс-службу с Ъ пообщался эксперт департамента природных ресурсов МЭРТа (этот департамент непосредственно отвечает за разработку водного кодекса со стороны ведомства господина Грефа). Как выяснилось, "правительство передало проект водного кодекса в МЭРТ для разработки его экономической составляющей", видимо обнаружив ее отсутствие. На вопрос Ъ по поводу положения о "едином органе по эксплуатации водных ресурсов" представитель МЭРТа заявил, что сама формулировка названия, прозвучавшая в МПР, "экономически неправильна", и никакими полномочиями, кроме "хозяйственных функций", этот орган наделен не будет. А поэтому не будет исполнять и функций естественной монополии и не будет решать на федеральном уровне, "спускать или не спускать воду (пример относится к проблеме, которая возникла с питьевой водой во Владивостоке.—Ъ)".
В МЭРТе пояснили, что "схема финансирования единой организации сейчас разрабатывается МЭРТом и какой она будет, окончательно пока неизвестно". После чего эксперт департамента природных ресурсов заявил, что "все отношения" вокруг водных ресурсов "будут трансформированы в гражданское правовое поле, и следовательно, трансформируется и водный налог", о зачислении которого в "единый орган по эксплуатации водных ресурсов" в размере 100% говорил замминистра МПР Николай Тарасов. Как трансформируется водный налог, источник в МЭРТе ответить затруднился, но сказал, что предвидится "существенное увеличение финансирования". Если в МПР просто хотели поделить деньги между региональными и федеральным бюджетом, то в МЭРТе, видимо, задумались, как же все-таки правительству пополнить казну. Ведь на ровном месте "существенного увеличения финансирования" не добьешься, а значит, единый водный налог с легкой руки МЭРТа с большой вероятностью может трансформироваться в немалый список платежей за использование водных ресурсов.
Если монопольных функций у "единой хозяйствующей организации", по заявлению МЭРТа, не будет, а отношения все-таки "будут трансформированы в гражданское правовое поле", возникает вопрос, кто все-таки эти отношения будет регулировать. "Государственной монополии на воду не будет",— ответили в пресс-службе МЭРТа. Ъ будет следить за судьбой водного кодекса.
АЛЕКСЕЙ Ъ-ШАПОВАЛОВ