Решения, принятые в прошедшие три дня съездом, президентом и правительством,
свидетельствуют о формировании не столько двоевластия, сколько троевластия в
области экономического управления страной. Наряду с депутатами и
правительством о своих полномочиях заявил и президент. Серия уже подписанных
и готовящихся к подписанию указов, о которых оперативно сообщала
президентская пресс-служба, свидетельствует о том, что Борис Ельцин de facto
возвратил себе тот статус, которым обладал после V съезда.
Вторжение Бориса Ельцина в область экономического законотворчества, которым
ранее занимались, в основном, правительство и Верховный Совет, объясняется,
по-видимому, стремлением создать положительный политический капитал накануне
общероссийского референдума, намеченного на 25 апреля. Однако в этом случае
законодательные акты, издаваемые главой государства, могут продублировать
аналогичные постановления парламента, который, предоставляя социальные льготы
населению, постарается привлечь электорат на свою сторону. Дублирование уже
началось — об этом свидетельствует практически одновременное появление указа
президента о защите сбережений и постановления IX съезда народных депутатов о
компенсации вкладов населения. В создавшейся ситуации главы государства и
парламента, выступая с противоположных политических позиций, фактически
действуют единым фронтом против правительства, одним из основных принципов
экономической стратегии которого является сокращение дефицита федерального
бюджета любыми способами.
Анализ действий правительства в этих условиях приводит, однако, к выводу, что
кабинет Черномырдина в этой ситуации тоже выгадал целый ряд моментов. В
первую очередь, расширена сфера компетенции правительства. Поступавшие в
течении трех предсъездовских недель сигналы позволяют говорить о том, что
практически безоговорочная поддержка президента кабинетом, вероятнее
всего, — результат договоренности между главой государства и премьером,
согласно которой правительство, пообещав президенту свою поддержку, получило
значительно больше самостоятельности в решении вопросов экономической
политики.
Кроме того, пространство для маневрирования у Виктора Черномырдина
расширилось и за счет распространенного среди депутатов мнения, что
правительство может и должно быть единственным институтом исполнительной
власти. Таким образом, Совмин получает возможность проводить собственную
экономическую политику, играя на противоречиях между президентом и
парламентом. Однако несмотря на продемонстрированную премьер-министром
способность к такому маневру, стремление кабинета к самостоятельности может
быть существенно ограничено из-за экономических притязаний субъектов
федерации.
Сложившийся треугольник властей по сути своей не может быть эффективным в
части принятия долговременных экономических решений. В связи с этим,
образовавшийся вакуум власти будет, скорее всего, заполнен четвертой силой.
На эту роль единственный реальный претендент — регионы. Весьма показателен в
данном случае тот факт, что на прошедшем съезде представители регионов
выступали не разрозненно, как было ранее, а скоординированно, через Совет
Федерации. Очевидно, что отныне такая практика займет важное место в арсенале
средств давления на центр. При этом основной вектор региональных притязаний
будет направлен, как и прежде, на получение разного рода экономических льгот.
Однако в положении обороняющейся стороны теперь окажется правительство,
поскольку его намерение проводить свой собственный экономический курс
окажется под согласованным прессингом регионов.
ВЛАДИСЛАВ Ъ-БОРОДУЛИН,
ВИКТОР Ъ-СЕРОВ