обозреватель
На первый взгляд, о самом существовании Тайваня выгоднее забыть всем. Китаю, которому невыгодно начинать силовые действия, рискуя потерять курицу, несущую золотые яйца. США, для которых любое упоминание о Тайване чревато напряженностью в отношениях с КНР и риском потери позиций на рынке, масштабы которого несопоставимы с крохотным Тайванем. И даже Тайваню, который вполне устраивает status quo, позволяющий развивать экономику, быть членом ВТО, пользоваться покровительством США и с каждым новым поколением все больше отдаляться от исторической родины, осознавая себя отдельной нацией. Пусть статус тайваньцев как нации не признают в мире, а дорога в ООН на ближайшее будущее закрыта — на фоне ощутимой помощи США и неофициальных, но все же вполне реальных гарантий безопасности ("не совершайте резких движений, и мы на вас не нападем") со стороны Китая на это можно не обращать внимания и даже ощутить себя "азиатской Швейцарией".
Все это было бы верно, если бы не одно "но". В полном соответствии с демократической процедурой раз в четыре года политическим партиям Тайваня надо бороться за власть. А значит, не обойтись без разыгрывания карты взаимоотношений с исторической родиной, тем более что, по сути, других принципиальных расхождений между ведущими партиями нет. В "китайском" же вопросе правивший полвека Гоминьдан и нынешняя правящая Демократическая прогрессивная партия расходятся весьма существенно. Гоминьдан, сформированный выходцами из материкового Китая, до сих пор по инерции лелеет планы вернуться и восстановить свою власть над Поднебесной (кстати, старое положение о том, что суверенитет Тайваня распространяется на всю территорию Китая, не изъято из конституции). А "прогрессивных демократов" вполне устраивает раздельное существование и постоянно подмывает заявить об этом погромче. И референдум им нужен исключительно в контексте предстоящих выборов.
Но как показывает весь опыт современного демократического мироустройства, вопросы внешней и внутренней политики становятся все менее отличимы друг от друга. И не только в том отношении, что для победы внутри страны необходимо обращение к внешней политике. Но еще и в том плане, что практически любой внутренний вопрос моментально становится предметом рассмотрения ведущих держав и "международной общественности".
И посему цена тайваньского референдума определяется отнюдь не вопросом, который мало у кого вызовет возражения (кто ж против того, чтобы ракеты перенацелили на кого-нибудь другого). А тем, как этот референдум скажется на отношениях между двумя главными игроками в регионе — Китаем и США. И главные игроки это прекрасно понимают. Поэтому реакция на референдум как Вашингтона, так и Пекина вызвана не столько воскресным заявлением тайваньского президента Чень Шуйбяня, сколько визитом в США китайского премьера Вэнь Цзябао. Ведь в ходе этого визита решаются вопросы куда более важные для США и Китая, чем тайваньский референдум. От Тайваня же требуется одно: чтобы жил себе спокойно и не мешал "большим дядям".