20 лет назад, 17 мая 2000 года, Владимир Путин издал один из первых на посту президента указов «О структуре федеральных органов исполнительной власти». Документ среди прочего упразднил Государственный комитет РФ по охране окружающей среды (Госкомэкология), а его функции передал Министерству природных ресурсов. Эксперт отделения «Гринпис» в России Михаил Крейдлин объясняет, как решение о новой административной структуре обернулось одним из самых тяжелых ударов по всей государственной системе охраны природы в России, последствия которого она не может преодолеть до сих пор.
Михаил Крейндлин
Фото: с личной страницы Михаила Крейндлина в Facebook
Михаил Крейндлин
Фото: с личной страницы Михаила Крейндлина в Facebook
Несмотря на все сложности 90-х годов, для дела охраны природы этот период был наиболее продуктивным. Госкомэкология занималась экологическим нормированием, управляла заповедными делами, контролировала соблюдение законодательства и проводила государственную экологическую экспертизу. А единая вертикальная структура в целом позволяла ведомству проводить независимую от органов власти субъектов РФ и муниципальных властей экологическую политику и пресекать нарушения природоохранного законодательства на всех уровнях. Именно в этот период при активном участии сотрудников Госкомэкологии были приняты наиболее важные законы в природоохранной сфере: «Об охране окружающей природной среды», «Об особо охраняемых природных территориях», «Об экологической экспертизе». Ими были заложены основы природоохранного правового регулирования, а государственным инспекторам Госкомэкологии были предоставлены очень серьезные полномочия. Например, они могли своим предписанием остановить экологически опасное производство, а если оно не выполняло эти требования — направить в банк требование о приостановлении любых финансовых операций. И тогда уже нарушителям деваться было некуда (сейчас таких полномочий нет ни у одной службы, связанной с использованием природных ресурсов).
Основными нарушителями, с которыми приходилось бороться природоохранной службе, были компании-недропользователи.
Лицензии на добычу полезных ископаемых им выдавало Министерство природных ресурсов. Я десять лет работал в системе государственной природоохранной службы, занимаясь контролем на особо охраняемых природных территориях. Только в последние годы существования Госкомэкологии мы сталкивались, например, с незаконным бурением скважин для добычи нефти в федеральном заказнике «Саратовский», добычей золота в национальном парке «Югыд ва» и охранной зоне заповедника «Курильский». Благодаря тому что Госкомэкология подчинялась напрямую правительству, ей удавалось почти всегда отстаивать свою позицию.
Взять добычу золота в нацпарке «Югыд ва». В 1998 году тогдашний глава Коми Юрий Спиридонов попросил правительство РФ исключить месторождения золота из нацпарка. Виктор Черномырдин, будучи главой Белого дома, поручил Госкомэкологии в двухнедельный срок провести государственную экологическую экспертизу материалов, обосновывающих изъятие земель парка, и выдать положительное заключение. В природоохранном ведомстве возразили, что, во-первых, по закону срок экспертизы не две недели, а два месяца. Во-вторых, экспертиза у нас независимая: каково будет заключение, Госкомэкология гарантировать не может. В итоге оно было отрицательным, плюс все компании получили предписания о приостановлении всех работ на месторождении.
Однако при объединении Госкомэкологии и Министерства природных ресурсов все функции по охране природы были подчинены задачам по использованию природных ресурсов.
И результат не заставил себя ждать. Министр природных ресурсов Борис Яцкевич в 2001 году согласился исключить из национального парка «Югыд ва» участки для разведки и добычи золота, а в 2009 году подведомственное Минприроды Федеральное агентство по недропользованию выдало ЗАО «Голд минералс» лицензию. Отделение «Гринпис» в России тогда в судах оспаривало новое положение о нацпарке, согласно которому месторождение было исключено из его состава. Позже Генпрокуратура признала незаконность изъятия земель национального парка, а Верховный суд РФ отменил положение. Таким образом, месторождение остается в границах «Югыд вы». До сих пор Минприроды периодически пытается вывести его из состава природоохранной территории и отказывается отменить лицензию, несмотря на позицию Верховного суда и Генпрокуратуры.
Министерство природных ресурсов очень быстро разрушило систему экологического контроля, налаженную Госкомэкологией. Началось ослабление законодательства, разделение функций между вновь появляющимися ведомствами — Росприроднадзором и Ростехнадзором. Часть функций по охране объектов животного мира вообще отдали в ведомство, занимающееся агропромышленной политикой,— Минсельхоз.
В 2002–2008 годах значительное количество функций по государственному экологическому контролю и надзору было вовсе передано регионам. Из-за этого началась неразбериха, которая только мешает оперативному выявлению нарушений. Например, если лесные инспекторы, подчиняющиеся региональным властям, заметили, что компании-недропользователи нарушили закон, привлечь их к ответственности они не могут — по новым порядкам это в компетенции лишь федерального Росприроднадзора.
Ряд наиболее экологически опасных видов деятельности остались вообще без какого-либо надзора. Это приводит к катастрофическим последствиям.
В 2019 году на золотом прииске на реке Сейба в результате прорыва технической дамбы погибло 15 рабочих. Этой трагедии можно было избежать: нарушения на этой реке общественники при помощи космических снимков обнаружили еще за год до этого. Они писали бесконечные обращения в Росприроднадзор и региональные контролирующие органы, чиновники отвечали отказом в проверке нарушений. Тогда в федеральном Росприроднадзоре говорили, что надзор за водными объектами, которые загрязнены, относится к полномочиям субъекта. А в региональном министерстве экологии говорили: геологический надзор — это полномочия Росприроднадзора.
Все это привело к резкому ослаблению эффективности государственного надзора в области охраны окружающей среды и, как следствие, к опережающему росту правонарушений и преступлений в этой сфере по сравнению с другими преступлениями (более чем в пять раз за десять лет). Что лишний раз доказывает: защита природы в стране возможна лишь при существовании отдельного независимого органа, перед которым не будет стоять таких разных задач, как охрана природных ресурсов и их добыча.