Классическое определение власти дал Макс Вебер: «Власть — это любая возможность, на чем бы она ни основывалась, реализовать собственную волю в данном социальном отношении даже вопреки противодействию». Возможно, с этим определением согласились бы многие современные российские деятели, которые сейчас всеми правдами и неправдами пытаются заставить граждан осесть дома и никуда не выходить. Граждане пытаются отстоять все уменьшающееся пространство свободы, власти продолжают его уменьшать. Подчас кажется, что в этой борьбе и те, и другие уже забыли, а ради чего вводились эти ограничения — иначе просто нельзя объяснить появления в минувшую среду очередей в московском метро, причиной которых стала тотальная полицейская проверка пропусков.
Андрей Винокуров
Фото: из личного архива
Андрей Винокуров
Фото: из личного архива
Даже человек, который годами не ездит в метро, должен был на глазок прикинуть, к чему приведет такой контроль.
В итоге многие начинают задаваться вопросом: как теперь мэрия и Кремль могут требовать от граждан проявлять сознательность и самоизолироваться, если они сами могли спровоцировать массовые заражения, устроив давку на входе в метро после полутора месяцев последовательной пропаганды социального дистанцирования?
Фотогалерея
Как в Москве начался пропускной режим
Фото: Коммерсантъ / Игорь Иванко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Миридонов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Миридонов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Игорь Иванко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Игорь Иванко / купить фото
Фото: Илья Питалев / РИА Новости
Фото: Коммерсантъ / Игорь Иванко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Эмин Джафаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Игорь Иванко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Эмин Джафаров / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Ирина Бужор / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Игорь Иванко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Игорь Иванко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Эмин Джафаров / купить фото
Фото: Reuters / Maxim Shemetov
Фото: Коммерсантъ / Игорь Иванко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Эмин Джафаров / купить фото
Фото: Дмитрий Серебряков / ТАСС
Фото: Коммерсантъ / Игорь Иванко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Игорь Иванко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Ирина Бужор / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Игорь Иванко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Ирина Бужор / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Виктор Берёзкин / купить фото
Фото: Михаил Воскресенский / РИА Новости
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Ольга Кожокина / ТАСС
Фото: Коммерсантъ / Анатолий Жданов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Ирина Бужор / купить фото
Фото: Михаил Воскресенский / РИА Новости
События среды пока не изменили логику верхов. Жители города не услышали официальных извинений. Вину спихнули на сотрудников полиции, а некоторые — и на самих граждан, которые решили спуститься в метро. Мэрия уже пообещала, что от пропускной системы не откажется, просто проверка пропусков будет осуществляться в автоматическом режиме. Если так, это технически исключит абсурд с толпами в городе, в котором и без этого каждый день фиксируется несколько сот новых случаев заражения.
Но информированные собеседники в мэрии дают понять, что пугающая картина толп у турникетов отнюдь не шла вразрез с идеей заставить максимальное количество людей оставаться дома.
Возможность массового заражения в ходе борьбы за предотвращение массового заражения «решателей», похоже, не смущает, и они готовы расширять ограничения.
Загвоздка в том, что за все новыми ужесточениями перестает быть различима их цель. Людям по большому счету так до сих пор внятно не объясняли: а зачем оставаться дома? Политики просто называют угрозу вируса, не входя в подробности. Подробности гражданам приходится добывать своими силами из разных, не всегда заслуживающих доверия источников. А граждане вправе рассчитывать на подробности. Перед ними необходимость запереться дома при полном отсутствии уверенности, что, когда они снова выйдут, вокруг них еще будет существовать социальная и экономическая система, в которой они привыкли жить, зарабатывать и тратить деньги и строить планы. Собственно, и вместо ответа на вопрос «когда?» возникает расплывающееся пятно неизвестности. Это приводит к массовой фрустрации, и не факт, что люди, принимающие решения о новых мерах ограничения и новых «пакетах помощи», готовы к возможным последствиям.
Нарастающая тревога постоянно усугубляется дефицитом информации. Полицейские уже останавливают, штрафуют, а иной раз и «винтят» «нарушителей самоизоляции» (речь о каждом выходящем из дома, а не только о тех, кому карантин предписали врачи); — а ясности, как и когда можно будет обжаловать их действия в условиях полузакрытых судов, нет. Вместо этого в официальных заявлениях то возрастает угроза вируса, то вроде как обозначается надежда на снижение эпидемической кривой (притом что пока отнюдь не ясно, приведет ли оно само по себе к отмене ограничений).
Принимаемые меры заставляют даже самых трезвомыслящих людей иной раз думать, что речь идет о зомбиапокалипсисе, когда каждый выход на улицу с гарантией ведет к смерти.
Даже предельно понятное объяснение — что разобщение и максимальная самоизоляция просто позволяют снизить количество ежедневных заражений, замедлить рост нагрузки на больницы и в конечном счете сократить очередь к аппаратам ИВЛ для наиболее тяжелых больных — крайне редко приводится официальными лицами города и страны.
Если бы объяснения звучали и повторялись, карантин был бы понятней. Возможно, даже в части тех ограничений, которые не имеют логичного объяснения. Например, почему семья может совместно самоизолироваться, по одному посещать ближайший магазин, но не должна выходить на прогулку в зеленую зону (где контакт с другими людьми исключен надежней, чем в магазине) или пользоваться своей машиной.
На это ведь и есть политические лидеры. Высокий процент на выборах должен быть ценен не как какой-то рекорд в компьютерной игре, а как демонстрация доверия к политику. А для доверия, конечно, хотелось бы, чтобы кто-то внятно, на пальцах публично объяснил: какие именно угрозы создают коронавирус? Как самоизоляция помогает с ними бороться? Каких показателей хочет добиться власть для хотя бы частичного снятия ограничений? Может, тогда большинство и согласилось бы добровольно их соблюдать. Может быть, при рациональной ревизии выяснилось бы, что какие-то ограничения избыточны, а ужесточение мер в расчете на устрашение имеет побочные эффекты. Страх дает краткосрочный сильный эффект.
Тот, кто вчера был устрашен и не выходил даже из комнаты, к концу недели в поисках разрядки поедет на встречу к друзьям, обходя посты и будучи готовым к штрафу либо конфликту с полицией.
Запугивающий рано или поздно сталкивается со снижением доверия, которое еще пригодится на выборах. Власть на то и власть, чтобы ее осуществлять, но делать это стоит ради понятных целей и с уважением к людям, которые остаются работодателями политиков.