гендиректор "Объединенных машиностроительных заводов"
"Мы готовы отдать контрольный пакет государству"
— Как обстоят дела с тендером в Финляндии?
— Должен заметить, что победитель тендера еще не объявлен. Поэтому шансы его выиграть, как я считаю, у России сохраняются. И вот почему. Я сам только что вернулся из Финляндии, где был вместе с премьер-министром Михаилом Касьяновым. Так вот, 18 ноября мы сделали финской стороне новое предложение, ощутимо снизив цену и на 10% увеличив предполагаемую мощность станции. Напомню, Россия участвует в финском тендере вместе с французской компанией Alstom (производитель турбин, а также судов и скоростных поездов): Россия в случае победы будет делать "ядерный остров", а Alstom — турбинную часть. Мы вместе с Alstom еще раз тщательно выверили все параметры проекта, поэтому финны получат возможность приобрести большую мощность за меньшие деньги. Кроме того, проект признан наиболее безопасным — это официально подтверждено финским надзорным органом. То есть самые строгие и придирчивые критики остались довольны. В отношении безопасности вообще оказалось, что наши российские стандарты строже даже европейских. Доходит до смешного: согласно нашим требованиям, все двери на станции должны быть герметичными, а это дополнительные издержки.
— Если еще не все потеряно, то откуда взялась информация о том, что победу в тендере одержали французы?
— В отличие от нашего решения на 1000 МВт, французы с немцами предложили решение на 1600 МВт (даже на 1650 МВт). И все же если французы выиграют, то это будет просто чудо, потому что проект 1600 МВт существует пока только в чертежах. По сути, в Финляндии может быть построен прототип. Для концерна Framatom это сыграло свою положительную роль: поскольку это прототип, то его решили субсидировать в маркетинговых целях. По нашим оценкам, французы могут получить на этом проекте убытков в несколько сотен миллионов евро. Мы же сделали финнам очень экономичное предложение: себестоимость одного киловатта электричества в нашем проекте может оказаться дешевле, чем у наших конкурентов. А поскольку заказчик — финский концерн TVO — в некоторой степени похож на наш потребительский кооператив (только пайщики в нем в основном — крупные потребители электроэнергии, как производители, так и перепродавцы на рынке) и электричество они будут получать от концерна по себестоимости, то для них вопрос снижения себестоимости — главный.
— Когда же будут подведены окончательные итоги тендера?
— Надеюсь, все выяснится к середине декабря.
— Конкуренты предлагают самый современный проект. Почему мы не можем предложить ничего похожего?
— Остро стоит вопрос о создании конкурентоспособной бизнес-модели функционирования атомной отрасли и прежде всего атомного машиностроения в будущем. Я вообще не сторонник больших организаций. Я считаю, что небольшие организации решают вопросы намного лучше. Но если в мире сложилась такая конфигурация, когда в атомной отрасли работают крупные концерны, нам бессмысленно придумывать иную структуру и конкурировать друг с другом внутри страны. Это нерационально. Вы знаете, я сторонник минимального вмешательства государства в экономику, но никакой принцип не нужно доводить до абсурда. Если строительство ядерных объектов в России и за рубежом связано как с энергетикой, так и с ядерной безопасностью, то здесь по определению будет проявляться участие государства. Просто надо этому придать нормальные формы. Вот говорят, в России нет денег на науку. Но только "Атомстройэкспорт" (АСЭ) за несколько последних лет выплатил за научные и проектные разработки $250 млн. Это четверть годового бюджета РАН! А вот отдачи не видно. Проблема не в отсутствии денег, а в их превращении в научно-технический капитал.
— Вы против того, чтобы возвращать часть акций "Атомстройэкспорта" государству?
— Дело ведь не в том, сколько процентов у государства, дело в том, осуществляется контроль или не осуществляется? А у нас государство не находит сил, чтобы объяснить существование трех проектных институтов, и аргументов, чтобы внятно ответить, почему они не должны быть объединены. Вот я стал президентом "Атомстройэкспорта" (компания много лет находилась под контролем государства) и обнаружил, что многие вещи там могли бы вестись значительно лучше — например, финансы. А что же раньше государство не контролировало все это дело? Если возникнет необходимость государству иметь контрольный пакет в АСЭ, то мы готовы пойти на это. Сегодня и так ясно, что ни один крупный иностранный контракт в области атомной энергетики не заключается без участия государства. Например, американский посол в Финляндии только и занимался тем, что лоббировал интересы General Electric, и структура капитала General Electric никого и не волновала.
— Какая перспектива у "Атомстройэкспорта"?
— Думаю, АСЭ может выйти на темп один блок в год за рубежом. И этот опыт можно было бы распространить и на Россию.
— А как вы считаете, если Россия проиграет финский тендер, будут новые заказы?
— Шанс получить новые заказы есть, потому что если финны выберут прототип (а не другой тысячник), то никто больше его строить не решится — будут ждать, пока французы его не построят. Угроза для нас возникнет к 2010 году, когда будет видно, что он построен и запущен. Поэтому задача в том, чтобы мы как можно быстрее завершили НИОКР полуторамиллионника и начали его строить.
— Вы возглавили компанию, которая возводит атомную станцию в Иране. Вы не боитесь негативной реакции со стороны Америки?
— Не вижу никакой проблемы в том, что мы строим АЭС в Иране — военного значения у этой стройки никакого. Считаю, что мир сегодня устроен так, что было бы выгоднее, если бы мы с США договорились о взаимодействии при строительстве АЭС в третьих странах. Это было бы самое правильное решение.
— Поделить рынки?
— Можно и совместно строить. Мы можем использовать часть поставок из России, часть — из США. Это очень маленький рынок с очень небольшим количеством игроков. И ограниченным количеством клиентов. А сейчас есть опасность — как бы все не начали строить в Иране.
Интервью взяла АЛЕНА Ъ-КОРНЫШЕВА