В прокате «Белый, белый день» — история о бывшем полицейском маленького городка, который после смерти жены стал подозревать ее в измене. В своем втором фильме исландец Хлинюр Паульмасон, автор прогремевших три года назад «Зимних братьев», продолжает исследовать природу маскулинности и рассказывать о мужском одиночестве
Фото: Иноекино
Фото: Иноекино
Камера следит за одним и тем же видом: бесстрастный исландский пейзаж, какая-то заброшенная индустриальная постройка вдали от цивилизации. То снег, то дождь, иногда около постройки пасутся маленькие кряжистые лошадки, иногда бульдозер выкорчевывает кусты. То рассвет, то тьма. Потом в доме появляются люди.
Этот эпизод снимался два года, он физически дает ощутить, как проходит время, и сразу становится ясно, что это настоящее время, не компьютерный эффект. Поэтому во все остальное, что будет здесь происходить, тоже веришь сразу: в ярость, боль, любовь и молчание. Бывший полицейский, потерявший жену в аварии, пытается справиться с горем. Он строит дом для дочери и внучки, на еженедельных сессиях с психологом с трудом сдерживает раздражение, копается в вещах жены, проводит много времени с внучкой, гоняет с мужиками мяч. Подозревает жену в измене.
«Белый, белый день» Хлинюра Паульмасона был номинантом Исландии на премию «Оскар», но в шорт-лист не попал. Может, и правильно: это анти-«Паразиты», предельно частная история об одиночестве и ярости, портрет мужчины в огне. Точнее — в тумане и льдах личного ада, в недостроенном доме, на пустых исландских дорогах, где любая обогнавшая тебя машина,— это машина друга или врага, а пейзажи были такими сто лет назад и останутся такими еще через тысячу. Неважно, что он больше не полицейский, важно, что у него есть ключи от полицейского участка. Неважно, что жена умерла, важно, какие слова она говорила, когда изменяла ему. Горе и ярость никуда не исчезают, время ничего не лечит, терпи и молчи.
В Голливуде сделали бы из этого белого нуара триллер о мести, исландский режиссер предлагает взглянуть на белый мир глазами человека, который хочет кричать, но не может. Дебют Паульмасона — «Зимние братья» — получил в 2017-м четыре приза в Локарно, и там тоже было белым-бело. Собственно, Паульмасон всегда рассказывает об одном и том же, об одиночестве мужчин: в его ранней короткометражке «Художник» герой хотел скрыться от всех, кто мешал ему творить, в «Зимних братьях» суровые мужики пили самогон, проваливаясь куда-то сквозь реальность. В «Белом, белом дне» все абсолютно реалистично — но все время кажется, что что-то ускользает, то ли от зрителя, то ли от героя: непонятно, как жить, если жена изменяла, непонятно, как жить, если ее больше нет, вообще непонятно, как жить.
Фото: Иноекино
Фото: Иноекино
Фото: Иноекино
Фото: Иноекино
Фото: Иноекино
Фото: Иноекино
Герою остается строить дом и заботиться о внучке. Главную роль в «Художнике» играл Ингвар Сигурдссон, и именно для него был придуман и написан «Белый, белый день». Внучку играет Ида Хлинсдоттир, восьмилетняя дочь режиссера. Девочка-ангелочек — суровый воин, она легко оглушает большую рыбину, пару раз долбанув ею по столу, а родители спокойно дают ей огромный острый нож, чтобы она поколола лед для вечеринки. Дедушка и внучка — идеальная пара, связанная безусловной любовью, безусловным доверием. «Мы можем быть покрыты любовью, быть окружены любимыми людьми и все-таки не видеть красоту жизни» — так режиссер объясняет основную идею фильма.
Сигурдссон — то кусок льда, то бешеный тролль, он из тех актеров, кому достаточно присутствовать на экране, просто существовать, чтобы превратить фильм в пугающе точное исследование человеческой природы. Точнее — мужской природы: Паульмасон исследует маскулинность и ее проявления, любовь, ненависть, ярость, неадекватность, нежность, драйв. Его герой ищет не справедливости, но покоя. А покой возможен лишь тогда, когда выроешь обидчику могилу и отвезешь его туда в ночи.
Среди режиссеров, больше всего на него повлиявших, Паульмасон в первую очередь называет Кубрика, а потом уже Тарковского, Бергмана, весь большой интеллигентский набор. Их присутствие действительно ощущается в его фильмах: Кубрик из вечной мерзлоты, Тарковский, забывший о ностальгии, Бергман, забывший о людях.
Паульмасон выстраивает свой фильм из умолчаний, идеальных актерских работ, точно найденного звукового ландшафта, из опасных пейзажей, обладающих собственной злой волей. Оператор Мария фон Хаусвольф превращает природу в главного героя фильма, делает пространство — соучастником преступления. Залатанный асфальт темнеет в тумане, эхо в тоннеле умножает вопль, тьма превращает полицейскую машину в космический корабль с синими огнями, камень лежит на дороге, чтобы его столкнули. Название фильма взято из исландского поверья: вроде бы в дни, когда все белым-бело и нет разницы между землей и небом, мертвые могут разговаривать с живыми. Для героя все дни — белые. Все, что он видит вокруг, похоже на фотографии с места смерти. Каждый камень — слово.
В своих интервью Паульмасон часто говорит о «темпераменте» фильма. Так вот, темперамент «Белого, белого дня» — как у флегматика за пять секунд до того, как у него снесет крышу.