В прокат выходит «Опасная роль Джин Сиберг» Бенедикта Эндрюса — байопик культовой актрисы французской новой волны, на родине ставшей мишенью спецслужб. Биография Джин Сиберг действительно была яркой и по-настоящему трагичной, однако на экране, по мнению Юлии Шагельман, она выглядит блеклым пересказом колонки сплетен про тайную жизнь знаменитостей.
Разглядеть в фильме прямое отражение реальных творческих и личных драм актрисы Сиберг (Кристен Стюарт) затруднительно
Фото: Russian World Vision
Разглядеть в фильме прямое отражение реальных творческих и личных драм актрисы Сиберг (Кристен Стюарт) затруднительно
Фото: Russian World Vision
В 1956 году режиссер Отто Преминджер устроил общенациональный кастинг на главную роль в своей «Святой Жанне» — фильме о Жанне д’Арк, основанном на пьесе Бернарда Шоу. Из 18 тыс. претенденток он выбрал восемнадцатилетнюю Джин Сиберг из Айовы, не имевшую никакого опыта, кроме школьных спектаклей и любительских постановок в летнем театре. Съемки получились сложными, а во время сцены казни Жанны на костре и вовсе произошел несчастный случай: пламя подобралось слишком близко к Сиберг, и она получила серьезные ожоги. Жертвы эти были напрасными — фильм провалился в прокате. Свой звездный билет Джин вытащила только в 1960-м, переехав во Францию и сыграв у Годара в «На последнем дыхании». Она мгновенно превратилась в икону молодых французских кинематографистов (и вообще всех молодых, непокорных и прогрессивных), вышла замуж за писателя Ромена Гари и в Америку вернулась уже на волне славы. Впрочем, Голливуд предлагал ей банальные партии в проходных картинах, никогда не имевших такого успеха, как ее французские фильмы.
Создатели «Опасной роли Джин Сиберг» (в оригинале просто «Сиберг») не надеются на то, что зрители знакомы с этими фактами, поэтому начинают свою ленту с любимой подпорки изготовителей байопиков — закадрового текста. Они не забывают сообщить, что Преминджер был та еще скотина и что костер Жанны д’Арк оставил следы не только на теле Сиберг, но и в ее душе. Да, особой тонкостью метафор фильм не отличается, и толстый намек понятен любому: Джин была обречена стать жертвой — мужчин, властей, толпы, которой так нравится наблюдать, как сгорают ее кумиры. И если эти слова звучат слишком мелодраматично и, чего уж там, пошловато, то это потому, что именно с такой интонацией Бенедикт Эндрюс и сценаристы Джо Шрэпнел и Анна Уотерхаус преподносят биографию Сиберг.
Как это нынче принято, авторы не стремятся изложить всю историю своей героини от рождения до смерти. Они выбирают период с 1968 по 1971 год, когда Джин (Кристен Стюарт), поддерживавшая движение за гражданские права и закрутившая недолгий роман с чернокожим активистом Хакимом Джамалем (Энтони Маки), обратила на себя внимание ФБР. Бюро установило за ней круглосуточную слежку, подслушивало ее разговоры и развернуло против актрисы персональную травлю, слив в желтую прессу информацию, что она якобы беременна от Джамаля (на самом деле отец ребенка был другой, хотя все равно не законный муж).
«Опасная роль» Кристен Стюарт в основном заключается в том, чтобы ходить по экрану туда-сюда в небольшом количестве одежды (ни один шанс показать ее в белье или без оного не будет упущен), много пить, время от времени сообщать, что она хочет заниматься в жизни чем-то более серьезным, чем кино, и переживать не слишком убедительные приступы паранойи. Несмотря на все прогрессивные речи, образ главной героини остается поверхностным, а ее гражданский активизм кажется просто капризом белой «хорошей девочки», увлекшейся горячим черным мужчиной, а потом продолжающей играть с огнем уже из чистого упрямства.
Едва ли не больше внимания уделяется выдуманному персонажу — агенту ФБР Джеку Соломону (Джек О’Коннелл), приставленному следить за актрисой. Характер у него, впрочем, такой же плоский, как и у всех остальных, а сюжетная линия подозрительно напоминает другой фильм про спецслужбы и прослушку — оскароносную немецкую «Жизнь других» (2006). Джек с первого взгляда становится одержим Сиберг и даже пытается укоротить чрезмерно ретивых коллег, но главное, под влиянием надломленной красоты Джин и ненормированных рабочих дней проникается идеей, что антиконституционное вторжение государства в личную жизнь граждан — это как-то не очень хорошо. Мог ли подумать Хаким Джамаль, говоря свое «изменить одно сознание — значит изменить мир», что менять он будет, сам того не зная, сознание федерального агента при исполнении? Это уж вряд ли.