|
Волосяной покровитель |
 |
| Фото: ВАСИЛИЙ ШАПОШНИКОВ, "Ъ" |
— Вы уже 20 лет работаете в индустрии красоты. А мне всегда интересно, как мужчины приходят в эту сферу и почему остаются там...
— В детстве у меня была мечта. Я хотел быть музыкантом. Но учиться музыке нужно было в другом городе, и меня, восьмилетнего мальчишку, не отпустили родители. То, чем я занимаюсь сейчас, заменило мне музыку. Моя работа дает мне возможность реализовать себя, она тоже требует и таланта, и вдохновения. И хотя у меня остались небольшие сожаления, что моя детская мечта так и не осуществилась, я очень доволен тем, как сложилась моя творческая судьба.
А в мир моды меня привел один хороший знакомый; я был молод и полон идей, он пригласил меня попробовать свои силы на одном показе... Так все это и началось. Я несколько лет проработал в Париже в L`Oreal (эту школу прошло большинство специалистов), продолжил в Англии. Последние восемь лет я работаю в компании j.f.Lazartique — сперва в Нью-Йорке, в центре по уходу за волосами, а теперь большую часть времени провожу в Европе и Азии.
— Среди ваших клиентов много знаменитостей. Роберт де Ниро, Орнелла Мутти, Дональд Трамп, Клаудиа Кардинале, Кристи Тарлингтон, Ева Херцигова, Джоэль Шумахер и другие. Этот список впечатляет. Скажите, трудно ли приходится работать с такими людьми? Ведь наверняка они и слушать не желают никаких советов...
— Действительно, у меня есть знаменитые клиенты. И все они разные. Я, с вашего позволения, не буду рассказывать про конкретных людей — все-таки это вопрос интимный... А вообще, работа стилиста с клиентом — это коллективный труд, результат рождается в процессе общения. Я часто бываю в публичных местах, можно сказать, вращаюсь в светских кругах, очень много общаюсь с людьми, в том числе и с известными. Бывает достаточно обычной человеческой беседы, чтобы возникло обоюдное доверие, и тогда мне не приходится впоследствии уговаривать клиентов сделать то, что я считаю нужным. Они просто верят мне.
— А обычные клиенты...
— Нет обычных. Каждый человек — индивидуальность.
— Хорошо. Те, с которыми у вас нет возможности познакомиться заранее. Вы видите их впервые, когда они садятся к вам в кресло...
— Люди приходят уже готовыми к изменениям, и важно понять, что именно нужно сделать, чтобы подчеркнуть их индивидуальность. Я стараюсь сразу установить контакт, завоевать расположение. Несколько шуток, несколько вопросов, чтобы понять, что именно привело этого человека ко мне, что заставило его задуматься об изменениях в своей внешности. Но при этом, конечно, я стараюсь прислушиваться к пожеланиям клиента. Мне больше нравится работать с женщинами. Они обычно знают, что именно им идет. Тогда я всего лишь беру на себя смелость подсказать, может быть, несколько деталей, которые позволят им лучше выразить себя.
Раньше было просто. Существовал диктат моды — волосы определенной длины, определенного цвета, все ходили одинаково модные. Сейчас, к счастью, этого нет. Модно абсолютно все — любая длина, цвет и фактура, главное — найти правильное сочетание текстуры и цвета. А еще важнее — найти гармонию между своим состоянием и своим обликом.
— Но это же усложняет задачу стилиста. Ему нужно очень быстро ухватить индивидуальность совершенно незнакомого человека!
— Да, это действительно непросто. Но по-настоящему хороших стилистов не так уж и много. Множество детей учатся музыке, но не все они становятся выдающимися музыкантами. Так же и здесь — не каждый, кто овладел техникой стрижки и окраски, становится стилистом. Здесь, как в любой творческой профессии, важны талант и чутье.
— И все-таки... За эти 20 лет диктатуры моды, может быть, был какой-нибудь период, который вам особенно близок?
— Нет. У меня нет ориентиров в прошлом. Наоборот, своей главной задачей я считаю постоянное движение вперед, без оглядки назад. Учитывая все сегодняшние факторы, которые влияют на формирование стиля, я хочу создавать современный образ, который актуален здесь и сейчас, а не повторяет уже известные идеи из прошлого. Это единственная возможность остаться на плаву. Ориентироваться на будущее.
— А что же актуально здесь и сейчас?
— Я не хочу говорить о модных тенденциях. Потому что сейчас нет никаких ограничений, и любой человек может быть модным. Нужно лишь постараться уловить какой-то нюанс. Например, следовать природе и учитывать смену сезона — осенью и зимой уместны более темные тона, летом — более веселые оттенки. То же и с прической: зимой и осенью волосы могут быть более длинными, весной и летом более актуальной становится короткая стрижка. Вообще, прическа должна дополнять весь облик, отражать общий силуэт.
— И мода, и технологии сейчас развиваются очень быстро. Может ли случиться так, что через какое-то время развитие достигнет своего логического завершения, идеи будут исчерпаны и нам придется все повторять сначала?
— Я думаю, этот процесс будет длиться. Что-то неизбежно исчезает, но что-то обязательно появляется. Идея, как живой организм, имеет стадию зарождения, развития и умирания, но на ее месте тут же возникает другая идея.
Поймите, мода — очень сложное явление. Она реагирует даже на события из таких, казалось бы, далеких от нее областей жизни, как политика или экономика. Например, сейчас идет процесс глобализации — границы размываются, все становится единым. И мода отвечает противопоставлением: люди больше хотят выразить себя, сохранить свою самобытность, поэтому в моде на первый план выходит индивидуализация. У меня есть много знакомых из мира моды. Точнее сказать, это люди, которые делают моду: стилисты, кутюрье. Так вот все они отмечают такую тенденцию — поиск новых идей сейчас происходит в гетто, в закрытых сообществах меньшинств. Именно там формируется собственный стиль, на который не влияет мир глобальных идей.
— Какой, по-вашему, должна быть минимальная сумма, имея которую, можно выглядеть на миллион?
— Это вопрос-ловушка. Конечно, совсем без денег вряд ли удастся выглядеть модно. Но что касается конкретной суммы... Сейчас все ориентируются на материальную сторону жизни. Это находит отражение в моде — очень популярен образ успешного человека, заработавшего кучу денег.
Люди обеспеченные могут позволить себе иметь последние (а значит, модные) модели всего — автомобилей, одежды, часов, украшений. Но выглядят ли они модно? Мне кажется, как раз те, у кого нет больших материальных возможностей, сами по себе становятся более изобретательными. Они создают свой образ исходя из имеющихся средств. Я встречал множество людей, которые выглядят очень интересно, гораздо интереснее тех, кто посещает все показы и старается слепо следовать моде. Другими словами, деньги позволяют быть модным, но деньги не определяют моду.
— Но ведь уход за собой — весьма затратная вещь.
— Очень богатые люди не обращают внимание на ценники. Тот, кто готов выложить энное количество тысяч за последнюю модель Cartier, не станет экономить на своей красоте, тем более что даже самые дорогостоящие процедуры не сказываются на толщине их кошелька. И меня никогда не интересует, с какой суммой ко мне приходит клиент. Я готов помогать решать конкретные проблемы. Я хочу говорить о красоте, а не о деньгах.
— Хорошо, давайте поговорим о красоте. Вы уже второй раз в Москве. Вам пришлось поработать со многими российскими женщинами, и хотелось бы узнать, какие наиболее типичные ошибки мы совершаем?
— Никаких! Никаких ошибок. Мне очень нравится работать с российскими женщинами. Они полны идей, готовы к переменам. Это очень здорово. Знаете, как ведут себя, например, американки? Они приходят, садятся в кресло и просят постричь и покрасить их, как на картинке или как у Бритни Спирс. Скучно. Они не дают мне возможности реализовать себя как профессионала. Европейские женщины тоже имеют тенденцию выглядеть стереотипно. Может быть, у них и больше возможностей ухаживать за собой, но явно меньше фантазии. Если в моде пухлые губы, значит, все как одна ходят с пухлыми губами. Одинаковой формы носы, один и тот же цвет волос...
Я рад, что переориентировался на Восток. Западное общество уже дошло до определенного уровня развития — и материального, и духовного. Сейчас там наблюдается спад во всех областях, а здесь у вас все развивается такими бурными темпами! Это очень интересно. Люди, которые хотят развиваться в профессиональном плане, сейчас едут не в США, а как раз на Восток, где кипит настоящая жизнь. Я уверен, будущее за Россией, Китаем, азиатскими странами.
— А как вы оцениваете профессионализм российских мастеров? Ведь вам же приходится иметь дело с результатом их труда...
— Как это ни банально звучит, в России действительно своеобразный менталитет, и российским мастерам присуще особое видение. Меня это иногда удивляет, но и радует одновременно. А что касается техники, здесь они на одном уровне с европейскими мастерами. Но владение техникой далеко не все. Везде можно встретить большое количество очень хорошо подготовленных парикмахеров. А настоящие звезды встречаются не везде.
У вас есть звезды мирового уровня. Например, Сергей Зверев. Можно не принимать его идеи, но нельзя спорить с тем, что у него есть креативный подход, оригинальные находки. Он был бы звездой неважно где — в Париже, Токио или Нью-Йорке. (Тут Жан-Жак хитро прищуривается.) И потом — его так часто показывают по телевизору... Хотя, может, во мне говорит профессиональная зависть?