Для российской экономики прошлый год оказался в некотором смысле поворотным: активизировались крупные потенциальные потребители новых технологических разработок, к модернизации производства подключились крупные инвесторы — госкорпорации. Началу стратегического сдвига положило утверждение нацпроекта «Цифровая экономика», объем расходов по которому до 2024 года должен составить более 1,6 трлн. «Деньги» поинтересовались, как тратятся средства уже сейчас.
В прошлом году развитие новых технологий впервые получило статус полноценного национального приоритета — цифровизация активно обсуждалась на всех уровнях, причем чиновники и крупный бизнес соревновались в степени проявляемого энтузиазма. Паспорт нацпроекта «Цифровая экономика» был утвержден в декабре 2018 года, за прошлый же год прежнее правительство сформировало основную архитектуру мер поддержки, а госкомпании заключили соглашения о развитии нескольких приоритетных технологических направлений. Всего в рамках нацпроекта шесть федеральных проектов, суммарно на их реализацию до конца 2024 года предполагается выделить 1,6 трлн руб. (эта сумма сопоставима с финансированием нацпроекта «Здравоохранение»), в том числе 1,099 трлн руб.— из федерального бюджета, 535 млрд руб.— из внебюджетных источников.
| ||||||||||||||||||
Источник:ТАСС (по данным паспортов нацпроектов)
Предполагается, что за это время внутренние затраты на развитие цифровой экономики по доле ВВП вырастут с 1,7% (уровень 2017 года) до 5,1%, а доля РФ в мировом объеме рынка услуг по хранению и обработке данных — с 0,9% до 5%.
Самым затратным в рамках нацпроекта является федеральный проект по информационной инфраструктуре, что предусматривает в первую очередь обеспечение доступа к широкополосному интернету. На эти цели предполагается потратить 772,4 млрд руб. За ним следует проект «Цифровые технологии» — 451,8 млрд руб.— здесь ключевая роль отводится госкорпорациям, отвечающим за реализацию «дорожных карт» по так называемым сквозным технологиям. Еще 235,7 млрд руб. выделено на цифровизацию госуправления и 143,1 млрд руб.— на подготовку кадров для цифровой экономики. Оставшиеся два федеральных проекта — «Информационная безопасность» и «Нормативное регулирование цифровой среды» — получат 30,2 млрд руб. и 1,7 млрд руб. соответственно.
Заместитель президента—председателя правления ВТБ Анатолий Печатников. о банковских продуктах в онлайне
В 2019 году в рамках нацпроекта предполагалось истратить 100,7 млрд руб., по факту же было распределено 73% средств (73,8 млрд), при этом, по данным за январь—ноябрь, которые приводила Счетная палата, показатель фактических расходов составлял лишь 53,6% от плана. В целом, по данным Минфина, самый низкий процент исполнения как раз отмечался по нацпроектам «Экология», «Цифровая экономика» и «Производительность труда и поддержка занятости». На текущий год предусмотрено выделение рекордного объема финансирования по нацпроекту — 498,2 млрд руб.
| |||||||||||||||||||||
Источник:futurerussia.gov.ru
В декабре прошлого года свои планы по развитию цифровых технологий представили и госкорпорации. Напомним, в июле Сбербанк стал ответственным за искусственный интеллект, «Ростех» — за квантовые сенсоры, блокчейн и интернет вещей, «Ростелеком» и «Ростех» — за беспроводные технологии связи (5G), «Росатом» — за квантовые вычисления, а РЖД — за квантовые коммуникации. По итогам стресс-тестов семи «карт» две из них — по квантовым сенсорам и блокчейну — были отправлены на «глубокую проработку». Всего же «дорожных карт» утверждено семь — это системы распределенного реестра, технологии беспроводной связи, компоненты робототехники и сенсорики, технологии виртуальной и дополненной реальности, нейротехнологии и искусственный интеллект, квантовые технологии и новые производственные технологии.
Госкомпании не будут получать средства напрямую из бюджета, но смогут влиять на выделение поддержки институтами развития.
Форм поддержки будет три: участие в капитале, субсидирование процентных ставок и гранты. В сеть институтов поддержки войдут Фонд содействия инновациям, РВК, VEB Ventures, «Роснано», Российский фонд развития информационных технологий, РФПИ и «Сколково». Также одна мера поддержки — прямое субсидирование — будет закреплена за Минкомсвязью.
| |||||||||
Именно с участием крупных корпораций связаны ключевые изменения и на венчурном рынке — такое финансирование позволяет реализовывать проекты, которые для банков являются слишком рискованными. На протяжении нескольких лет в Минэкономики безуспешно пытались вовлечь госкомпании в инновационную повестку — как через программы инновационного развития, связавшие вознаграждение топ-менеджеров с набором релевантных kpi, так и через форсированное создание корпоративных венчурных фондов. В корпорациях соглашались, но реального спроса на новые разработки не предъявляли. В этом же году игра вышла на новый уровень — финансирование в рамках нацпроекта является беспрецедентным по сравнению с предыдущими программами поддержки. Раньше столько в год тратилось на всю науку. Объем средств, выделяемых на финансовую поддержку стартапов, был несопоставим с размером субсидий, на которые могли претендовать крупные компании в традиционных отраслях.
Активнее всего проявил себя Сбербанк, создающий собственную экосистему сервисов и скупающий стартапы на зрелых стадиях. Такая активность, безусловно, способствует формированию спроса — именно на его нехватку традиционно жаловались венчурные фонды, инвестировавшие в российские проекты (одним из главных условий их коммерческой окупаемости является возможность продажи доли в стартапе зарубежному инвестору на более поздней стадии). Сбербанк, напомним, отвечает за развитие искусственного интеллекта. Эту тему в полной мере можно назвать новым «хайпом» — повышенное внимание проявляют и в ведомствах. Так, на площадке Всемирного экономического форума Россия продвигала инициативы именно в этой области, крайне живой интерес проявляют и в правительстве Москвы.
| ||||||
Не менее интересная битва развернулась и вокруг 5G. Конкуренция в развитии этой технологии активно обсуждалась весь 2019 год. Безусловно, главным событием здесь стало введение жестких ограничений на работу Huawei на американском рынке, в Европе же успехи китайского гиганта также оказались под вопросом — опасения относительно безопасности использования оборудования компании стали поводом для активного лоббирования запрета Huawei заключать контракты на развитие сетей пятого поколения. Россия также хочет поучаствовать в этой, пока не слишком коммерчески выгодной гонке, причем в «Ростехе» настаивают, что все ключевые элементы, необходимые для создания сети, должны производиться под контролем российских компаний (входящих в концерн), а сотовые операторы, как предполагается, должны помочь заказами. Безусловно, самим операторам хотелось бы, чтобы технологии не уступали решениям ведущих игроков, однако о выходе на глобальные рынки речь, кажется, не идет — цель в первую очередь обеспечить новый вид суверенитета — на этот раз цифровой.
Если проблема формирования как минимум номинального спроса решилась относительно просто, покрыть дефицит качественных проектов будет сложнее. Их нехватку отмечают и частные венчурные фонды, и институты развития — именно через последних, как предполагается, должны направляться средства на развитие технологий (приоритеты, впрочем, будут определять госкорпорации). Взамен корпорации должны получить воронку новых проектов. Все эти меры, впрочем, едва ли снимут риски для небольших компаний, рассчитывающих на самостоятельное развитие, по-прежнему будет непросто получить финансирование и рискованным проектам на ранних стадиях — с управлением бюджетными деньгами и их использованием все-таки неизбежно связаны риски, далекие от рыночных.