юбилей
Исполнилось 70 лет со дня рождения великого футболиста Гарринчи. По этому поводу в Бразилии не устраивали торжеств. Лишь популярный клуб Botafogo напомнил своим болельщикам об одном из самых знаменитых игроков прошлого столетия, про которого Пеле однажды сказал: "Если бы не он, я никогда не стал бы трехкратным чемпионом мира".
О Гарринче не складывали легенд, как складывают о многих из тех, кто играл в те времена, от которых остались лишь убогие кадры черно-белой кинохроники. Просто все связанное с Гарринчей и похожее на легенду — правда.
Правда то, что он родился с дефектом ног и, если бы не операция, вообще не смог бы ходить. Правда, что после операции правая нога оказалась у него короче левой на шесть сантиметров. Правда и то, что на первой тренировке в Botafogo смешной, корявый Гарринча специально дюжину раз обвел, заставляя падать на газон, лучшего защитника сборной Бразилии Нилтона Сантоса, а тот, униженный парнем-инвалидом, но понимающий, что скоро инвалид будет так унижать его соперников, сам пошел к хозяину клуба и сказал ему: "С ним надо подписывать контракт".
Правда и то, что тренер-интеллектуал Висенте Феола накануне чемпионата мира 1958 года не хотел брать правого крайнего Botafogo в сборную, потому что тестирование показало: у него чрезвычайно низкий IQ. А когда бразильцы в Швеции сыграли в группе 0:0 с Англией и осечка в матче со сборной СССР могла стать для них роковой, все игроки отправились к Феоле и потребовали от него отобрать футболку с седьмым номером у Жоэля из Flamengo и отдать ее Гарринче — и плевать на то, что IQ Гарринчи в полтора раза ниже, чем у Жоэля. Увы, правда и то, что в той встрече с советскими футболистами (она закончилась со счетом 2:0 в пользу Бразилии) Гарринча собирал вокруг себя по пять защитников, которые все равно не могли помешать ему сделать передачу.
Спустя несколько дней в гетеборгском финале после его простеньких внешне финтов на правой бровке дважды оставались не у дел шведские защитники и дважды после его пасов в штрафную забивал Вава. А Диди, диспетчер той бразильской сборной, как-то рассказывал, что ему становилось смешно, когда он отдавал мяч Гарринче: "Я действительно не мог удержаться от смеха, потому что люди бросались на него, а спустя секунду сидели на заднице на траве, не понимая, что произошло. Причем так он был способен усадить трех-четырех человек подряд!"
Спустя четыре года, когда завершится следующий чемпионат мира, центральная чилийская газета выйдет с огромным заголовком на первой полосе "Гарринча, с какой планеты ты к нам прилетел?". Там, в Чили, он сделал даже больше, чем в Швеции. Чехи сломали Пеле, и Гарринча был вынужден дальше тащить сохранившую состав, но постаревшую и потерявшую чудо-скорость сборную почти в одиночку. И иногда забывать о своих любимых финтах на правом фланге, чтобы забивать. Один из своих четырех голов на этом турнире — англичанам в четвертьфинале — он забил после подачи углового, перепрыгнув со своим ростом 170 см двухметрового защитника Мориса Нормана. И это тоже совсем не миф.
Он никогда не отказывал в интервью, охотно вспоминая, как забивал свои голы. Всех защитников, которые мешали, вернее, пытались мешать ему, он называл в этих интервью Жоао — самым распространенным в Бразилии именем. Все они казались ему на одно лицо. Какая разница, кого ты обыгрываешь, если одинаково легко обыгрываешь всех? Да и сложные европейские фамилии ему не запоминались.
Он вообще был совершенно не приспособлен к жизни. В Швеции купил радиоприемник и тут же подарил его друзьям из сборной, искренне считая, что и дома, в Бразилии, радио будет говорить только по-шведски. Если он в чем-то и разбирался, кроме футбола, то лишь в певчих птицах. Кличка Гарринча, под которой Мануэль Франсиску Душ Сантуш вошел в футбольную историю, происходит, кстати, от названия маленькой бразильской птички.
Пение птиц в своем доме в пригороде Рио-де-Жанейро он мог слушать часами. И любил их, наверное, даже больше, чем людей, не догадываясь, что люди в отличие от птиц могут отплатить ему той же монетой. С женой и восемью детьми он расстался без сожаления. Но новой подруги, понимавшей его слабости, так и не нашел. Без сожаления расстался в 1964 году с Botafogo, для болельщиков которого был богом, перейдя в более богатый Corinthians. К тому времени у него были больные колени. Но хозяевам Corinthians важнее больных коленей Гарринчи представлялись деньги, уже уплаченные фанами за право видеть главного виртуоза футбола. И его заставляли играть, хотя боль временами становилась адской.
На чемпионат мира 1966 года он приехал, будучи уже бледной тенью того Гарринчи, который когда-то заставлял Диди хохотать во время матча. Бразилия не смогла пройти групповой этап. Ливерпульское поражение от чехов — 1:3 — стало для Гарринчи первым и единственным в 60 матчах за сборную. Его карьера, по сути, заканчивалась.
Он даже не смог устроить прощальный матч. В середине 70-х из всего нажитого в футболе богатства у Гарринчи сохранилась лишь коллекция птиц. Он превратился в обыкновенного нищего алкоголика, вокруг которого пустота. Биографическая книга о Гарринче все-таки была издана. Называлась она "Одинокая звезда".
Он умер пьяным в январе 1983 года, не дожив до 50. Пышных похорон не было. Пышных торжеств по случаю юбилея Гарринчи тоже не устраивали. На знаменитом стадионе Maracana в Рио, домашней арене Botafogo, о том, что за клуб в свое время играл великий Гарринча, напоминает лишь маленький бронзовый бюст.
АЛЕКСЕЙ Ъ-ДОСПЕХОВ