фестиваль премьера
Вчера в кинотеатре "Фитиль" состоялась пресс-конференция, посвященная Фестивалю итальянского кино, который пройдет в начале ноября в Москве и Петербурге. После пресс-конференции был показан открывающий неделю фильм "Окно напротив". Правильное открытие, считает АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ.
Не только потому, что фильм собрал завидную коллекцию призов на родине и за границей. И не потому, что шедевр, вовсе нет. Скорее фильм-дайджест всего итальянского кино.
По первой видимости перед нами социальная мелодрама, которые так любили раньше снимать в Италии. Красавица Джованна устала от детей, безработного мужа и унылых будней на бройлерной фабрике. Она заглядывается по вечерам на симпатичного очкастого парня в окне напротив. Но Джованна не может бросить семью, а парня, банковского клерка, переводят в другой город.
Неожиданно в доме Джованны появляется старик, забывший свое имя и адрес. Что-то мешает выставить его на улицу. Что-то — это взгляд старика: потерянный и печальный, но полный скрытой силы. Старика играет Массимо Джиротти — актер, чьей первой знаменитой ролью стала роль, сыгранная в 1942 году у Лукино Висконти в фильме "Одержимость" по роману "Почтальон всегда звонит дважды", где актер был полон молодого и напористого мужского шарма в роли простолюдина-авантюриста. Потом он играл аристократов у того же Висконти. Роль в "Окне напротив" последняя: вскоре после съемок самый харизматичный артист неореализма скончался. В мещанском доме Джованны он со своими старческими пятнами и морщинами смотрится как раритетный бриллиант в лавке бижутерии.
Постепенно к старику вернется память, которая расскажет о том, что он, еврей и гомосексуалист, пережил во время войны. Так что проще назвать, чего нет в фильме режиссера Ферзана Озпетека, нежели перечислить все, что в нем есть. К проблемам безработицы, национальных и сексуальных меньшинств добавьте эффектные съемки Рима, сладкую музыку и атмосферу ностальгического сна. В итоге оказывается, что "Окно напротив" мало общего имеет с реализмом: это почти виртуальное кино о силе воображения и власти мечты.
Ферзан Озпетек — не этнический итальянец, а выходец из Турции — кладет на лопатки местных режиссеров, опираясь на их традиции и собственный опыт. Он покинул родину 20-летним, и одной из причин была нетрадиционная сексуальная ориентация будущего режиссера. Когда его спрашивают, легко ли быть представителем сразу двух меньшинств и при этом войти в кинематографическую элиту, он отвечает: "Я ничего не должен был доказывать. Я не делаю кино о геях или иммигрантах — я делаю фильмы о людях, психологических и культурных отличиях между ними".
Но этого все же мало: картина оказалась успешной еще и потому, что приготовлена по рецептам современной постмодернистской кухни фьюжн: всех разнородных компонентов понемногу, и обязательно в изысканном оформлении, с пикантными приправами. Кстати, о кухне: старик из фильма оказывается гениальным кулинаром. Познакомившись с ним, Джованна бежит от опостылевших бройлеров и бросается в пучину кондитерских безумств. Это тоже в традициях итальянского кино, в котором моцарелла, спагетти и тирамису стали такими же знаковыми образами, как Везувий, Пизанская башня или Софи Лорен.
Все уже смирились с тем, что величие этого кино отошло в область легенд. Одни винят в этом Сильвио Берлускони, который в бытность еще не премьер-министром, а телемагнатом впустил на итальянское телевидение американский капитал. Другие, как часто снимающаяся в Италии француженка Фанни Ардан, говорят, что кино, как и вино, бывает хорошим в хорошие годы и плохим в плохие. Слишком долго длился пассионарный взрыв в итальянском кинематографе. Сегодня место его аристократов-"леопардов", художников от бога заняли энергичные и способные маргиналы. Но чем скорбеть по поводу "заката Европы", не лучше ли рассмотреть ее новый облик в "Окне напротив"?