В прокат выходит новый фильм Гая Ритчи о наркоторговце накануне пенсии, которого играет Мэттью Макконахи. В «Джентльменах» Ритчи остался верен своей поэтике, которая принесла ему славу в начале нулевых. И то, что десять лет назад уже казалось самоповтором, сегодня снова выглядит вызывающе свежо
Фото: Miramax Films
Фото: Miramax Films
За последние десять лет многие, возможно, забыли, что Гай Ритчи по происхождению (творческому) вообще-то «плохой парень», британская копия Тарантино, певец субкультуры кокни, романтизатор уличной преступности и мастер слога — причем, возможно, даже более изощренный, чем его американский духовный брат. Два последних гангстерских опуса Ритчи — основанный на теории игр и каббалистике «Револьвер» и вдохновленный личностью Романа Абрамовича «Рок-н-ролльщик» были приняты в нулевые с некоторым недоумением («Рок-н-ролльщика» и вовсе обвиняли в том, что он устарел, что все эти терки бандитские, опасные рожи, деньги и стволы — страшный анахронизм). И что же — спустя декаду, растраченную на всякую ерунду (тут и необязательные «Агенты А.Н.К.Л.», и ужасный «Меч короля Артура», и даже диснеевский «Аладдин»), Ритчи возвращается с тем же джентльменским набором: русские олигархи и лондонские гопники, британские китайцы и американские евреи, кокни и лорды, наркотики, тачки, треники, твид и прочая эстетика барбершопа.
История, рассказанная в фильме, довольно заковыриста — собственно, это «история в истории». Главный джентльмен, подуставший американец Мики Пирсон (Мэттью Макконахи), женатый на коренной лондонке,— крупнейший производитель марихуаны в Великобритании. Фермы он устраивает на территории поместий аристократии, под надежным прикрытием их репутации и ландшафта (плантации располагаются в подземных бункерах). Но возраст берет свое, и Мики хочет уйти на покой. Слухи об этом вызывают волнение в криминальных кругах, и желающие приобрести бизнес Пирсона предпринимают рейдерские атаки, надеясь сбить рыночную цену. Мики приходится отбиваться от нового поколения китайской мафии, пороть зарвавшийся молодняк из бойцовского клуба, попутно помогая по старой дружбе разлагающейся аристократии и т. п.
Фото: Miramax Films
Фото: Miramax Films
Фото: Miramax Films
Все эти перипетии бандитской биографии мы, впрочем, узнаем из вторых рук: история, рассказанная на экране, следует сценарию ушлого репортера Флетчера (неузнаваемый Хью Грант в нечесаной бороде и бордовом кожаном пиджаке) — его он зачитывает помощнику Мики, денди Рею (Чарли Ханнам), в надежде шантажировать джентльменов удачи информацией обо всех их делах и делишках (спойлер: в итоге сценарий будет отклонен даже Miramax — да, покинутая Вайнштейнами легендарная студия теперь нашла нового хозяина Viacom и снимает новые фильмы, «Джентльмены» из их числа).
После «Рок-н-ролльщика» Ритчи носился с идеей сиквела, но провал картины в прокате похоронил эти планы. Новые «Джентльмены» по праву могут считаться тем самым продолжением. Но возрожденная поэтика нулевых — витиеватые монологи на фене и учтивом джентльменском английском, взрывающиеся автоматными очередями, пиетет перед уличной философией и уморительно многозначительный кастинг героев второго плана (китайского антагониста по кличке Сухой Глаз играет вчерашний ноунейм Генри Голдинг, прославившийся после «Безумно богатых азиатов», а обманчиво туповатого тренера бойцов-проказников, снимающих свои криминальные похождения для ютьюба,— округлившийся Колин Фаррелл) — может показаться несколько обескураживающей и двусмысленной.
С одной стороны, «Джентльмены» — один из очевидных симптомов возрастного кризиса, который переживает кинематограф в последние годы. «Старое кино» заканчивается — и не плавно, не постепенно превращаясь и переплавляясь во что-то новое, но проводя резкую черту между тем, что было, и тем, что наступило (хотя еще не очень понятно, что именно наступило с приходом стримингов, «новой этики» и искусственного интеллекта, где та самая молодая шпана, что переплюнет стариков?). Те фигуры, из которых составлялся узор киномейнстрима последние 30–40 лет, почти хором выступили с ностальгическими фильмами-манифестами, так или иначе посвященными старению, смерти и даже жизни после нее: «Однажды в… Голливуде» Тарантино, «Ирландец» Скорсезе, последние опусы Джармуша про вампиров и зомби, список можно продолжить.
«Джентльмены» с их пенсионерской проблематикой, вызывающе неполиткорректными (и очень смешными) шуточками (бдительные британские рецензенты влепили фильму двойки за «расизм» — впрочем, и «Аладдина» они тоже не пощадили «за убийство магии детства»), ламентациями по поводу ушедшего в прошлое широкоэкранного кино на 35-мм пленке и забытого олдскульного способа забивать косяки, а также ностальгическим саундтреком — еще один куплет в этой прощальной песне.
С другой стороны, мир за последние десять лет изменился настолько радикально, что вторичный по меркам какого-нибудь 2009 года фильм (подчеркнем, что Ритчи вернулся к своей старой манере без малейшей поправки на цайтгайст, табуирующий не только шутки фильма, но даже и его название) смотрится даже свежо, как отрезвляющая пощечина общественному вкусу. Возможно, эта прививка слегка просроченного тестостерона категории R и необходима сегодняшнему кино, стремящемуся смотреть на мир через объектив еще более устаревшей левой идеологии 1970-х, стерилизованной маркетинговым расчетом. Но, ей-богу, глядя на то, как постриженный по московской моде 2015-го Чарли Ханнам бежит по лондонским улицам под «Shimmy Shimmy Ya», фанковый хит ровно десятилетней давности, так и хочется спросить режиссера: «Где ты был все эти годы, Лапша?»
В прокате с 13 февраля
