Вчера умер Леонид Филатов, театральный и киноактер, режиссер, писатель, автор вошедшего в современный городской фольклор "Сказа про Федота-стрельца" и ведущий одной из лучших телепередач 1990-х годов "Чтобы помнили". Ему был 51 год.
Последние годы жизни Леонида Филатова можно назвать хроникой объявленной смерти и хроникой ее преодоления. Тяжело, безнадежно больной, он сумел отыграть у смерти еще какое-то время, и символично, что воспользовался этим временем, чтобы вести, пока еще мог, телепередачу "Чтобы помнили", посвященную безвременно ушедшим и незаслуженно забытым актерам советского кино.
Актер старой таганковской закалки (в 1990 году он поставил фильм "Сукины дети" — субъективное и тем более ценное свидетельство о кризисе театра после эмиграции Юрия Любимова), Леонид Филатов был достаточно поздно замечен кинематографом и сыграл не очень много киноролей. Но не будет преувеличением сказать, что в конце 1970-х годов вместе с ним на экран пришел неожиданный для советского кино персонаж, тревожащий, непонятный. Его герои были деклассированы в том смысле слова, что не укладывались в высочайше утвержденную номенклатуру кинохарактеров. Они всегда были сами по себе: хваткие, жилистые, глядящие на мир с прищуром, то удивленным, то хищным, нагло топорщащие знаменитые усы, живущие по собственным законам, но ни в коем случае не по скучным законам общежития.
Летчик из "Экипажа" (1980) Александра Митты отвоевал немыслимое для положительного героя право спать с кем угодно бесшабашной готовностью лезть на крыло ради спасения гибнущего самолета. А Грач-старший из безжалостно-реалистических "Грачей" (1982) Константина Ершова был столь же немыслимым идейным преступником, камикадзе, объявившим войну обществу,— таких одиноких волков можно было встретить разве что в американском "черном" фильме. С наглым вызовом — дескать, ну что ты, ментяра, со мной, таким, сделаешь? — он пел-выкрикивал в лицо до судорог положительного генерала из фильма Степана Пучиняна "Из жизни начальника уголовного розыска" (1983) пиратскую песню Окуджавы: "Когда воротимся мы в Портленд, нас примет родина в объятья, но только в Портленд воротиться нам не придется никогда".
И одновременно с этими деклассированными, самостийными персонажами именно Леонид Филатов создал один из самых убедительных актерских этюдов на тему трагедии интеллигента в ХХ веке. В "Избранных" (1983) Сергея Соловьева шла речь о чем-то, казалось, бесконечно далеком от советской реальности — судьбе немецкого иммигранта-аристократа в Латинской Америке 1940-х годов, столь безвольного и запутавшегося, что он предавал все и вся. Но игра Леонида Филатова была недвусмысленна: речь шла именно о капитуляции и падении интеллигента советского. И даже создатель советской дипломатии Чичерин в каноническом фильме Александра Зархи (1986) был интересен ему как интеллигент, предавший свой класс, пошедший на службу то ли к "самому передовому классу", то ли к "грядущему хаму". И окончательно Леонид Филатов похоронил интеллигентного героя на заре перестройки, окунув его в сюрреалистический бред "Города Зеро" (1988) Карена Шахназарова. Очевидно, как ни парадоксально это прозвучит, для того, чтобы дать столь точный клинический анализ интеллигентского отступничества, надо было быть в душе чуть-чуть Грачом или жлобом-летчиком, то есть не страдать корпоративными интеллигентскими комплексами, не страшиться задеть своих.
У Леонида Филатова было то, что в наши дни становится все большей редкостью во всех областях жизни: свое собственное, ни на кого не похожее лицо. И в истории он останется не только как выдающийся актер, но и как мученик и герой, сумевшей, несмотря ни на какие испытания, это лицо сохранить.
МИХАИЛ Ъ-ТРОФИМЕНКОВ